сегодня будет блог С визуалами ! ☺️

2. Глава 2

Мирьям

Шокировано смотрю в суровое непроницаемое лицо Давида. Он словно неприступная скала. Всегда острая на язык, мгновенно теряю способность к речи. Под его тяжелым прямым взглядом из-под густых, черных, как смол, бровей я в полной мере прочувствовала почему Садулаева называют акулой в отельном бизнесе.

Бешеная аура так и грозит раздавить.

Хищник!

Вздрагиваю. Никогда не думала, что я почувствую это на собственной «шкуре».
На мгновение становится так больно, что перехватывает дыхание. Только вот я ни в чем не виновата! Точнее, виновата, но не в том, в чем меня так голословно обвиняет Садулаев Давид Мансурович. На кончике языка отчетливо чувствуется терпкая горечь, похожая на прогорклый липовый мед.

Нет, я боюсь Садулаева Давида не из-за его положения, даже не из-за того, что у нас не сложилось. Ужас рождается от того, что в нем сосредоточено так много ненависти, которая направленна остроконечной пропитанной ядом стрелой именно в мою сторону.

В памяти еще живо то, что было между нами раньше, до того переломного момента, когда моя судьба безжалостно разделилась на «до» и «после»; когда мне пришлось позорно сбежать. Из города, из жизни Давида… Мне пришлось предать не только любимого мужчину, но и себя.

- Ты так меня ненавидишь? – эти слова даются очень тяжело, но что-то как будто толкает задать этот вопрос.

Садулаев сильнее сжимает челюсти – так, что на высоких широких скулах начинают ходить желваки, но он все же отвечает:

- Нет, себя ненавижу, – шокирует ответом бывший жених.

- Почему, Давид? – смотрю в черные, как бездна, глаза. Шепчу, потому что боюсь позорно разрыдаться прямо здесь, на глазах десятков свидетелей.

- Потому что был в тебя влюблен. Идиот!

На мгновение в черных агатовых глазах появляется что-то знакомое. Но прежде, чем я успеваю понять, что именно, Давид презрительно кривит уголок губ и делает глоток из стакана.
Опускаю глаза и тяжело сглатываю.

В ушах, как заезженная пленка от магнитолы, звучит: «Был».

Еще сильнее сжимаю ручку небольшой бежевой сумочки, от чего грубый материал кожзама больно впивается в чувствительную тонкую кожу ладони. А, может, я правда все выдумала?! И вместо ненависти в черных глазах совсем другое чувство? Просто пустота. От этой мысли почему становится еще хуже.

- Давид Мансурович!

Растеряно поворачиваюсь на голос своего начальника.
Владимир Сергеевич, поправляя на ходу широкий темно-синий галстук в крупный ромбик, который совершенно не подходит к его светло-горчичному пиджаку и такого же цвета брюкам, спешит к нам. Добродушно улыбаясь, начальник ловко лавирует между гостями, приближаясь все быстрее.

- Как долетели? – поравнявшись с нами, начальник крепко с чувством пожимает руку Давиду. – Надеюсь, без происшествий?

Невооружённым взглядом видно, что мужчин связывают не только рабочие моменты.
- Нормально, – суховато отвечает Давид, но, похоже, Владимиру вполне достаточно и этого.

- О, я вижу вы познакомились с Мирьям, – серые глаза с интересом перебегают с смурого лица Давида на мое - напряженное, а затем обратно. – Наш молодой специалист.

Мужчина тепло мне улыбается, и я напрягаюсь под все больше и больше мрачнеющим взглядом Садулаева. А дальше происходит то, чего я больше всего боялась.

- Напомните свою должность?

Темные глаза Давида мгновенно становятся непроницаемыми, и я даже не сразу понимаю, что он обращается ко мне. Внутри меня начинает буквально бушевать шторм. Все дрожит и трепещет от страха.

Кажется, именно сейчас Садулаев реализует свою долгожданную месть - разрушит мою карьеру – все, к чему я так долго и упорно шла. Мне сейчас нельзя остаться без работы! В отчаянии заламываю пальцы. Еле разлепив внезапно пересохшие губы, отвечаю: