Я приближаюсь к мужу молча. Останавливаюсь напротив. Смотрю на него. Разговор начинать не хочется. Подниматься наверх, не зная, зачем он приехал — тоже.

Поэтому просто стою и смотрю. Без слов.

— Оль. До тебя не дозвониться. На работе не застать.

— Потому что я не хочу, чтобы меня застали. Только и всего.

— Прогуляться ты со мной можешь?

— Я очень устала. Буквально с ног валюсь, — это правда. Дорога очень вымотала.

— Пойдём в кафе. Поговорим там, отдохнёшь, — в моих глазах он видит категоричный отказ. Ну не хочу я с ним разговаривать. Если нужно что-то обсудить по делу, могу послушать здесь. Прошло совсем немного времени с той счастливой жизни, но этот мужчина стал для меня бесконечно далеким. Чужим.

Я предполагаю, зачем он приехал. Обсудить раздел имущества.

Демид настоял. Я поначалу хотела уйти без претензий, без финансовых разборок, но… сейчас у меня совершенно не та ситуация. Сейчас мне положиться не на кого. И ещё у меня нет в запасе лишних десяти лет и здоровья, чтобы начать все с чистого листа. Как было в двадцать. Сейчас мне нужна стабильность, уверенность в завтрашнем дне, тишина и спокойствие. И да, эти десять лет я тоже вкалывала как проклятая, и остаться в итоге ни с чем… в общем, да, это было бы очень глупо и недальновидно. Эмоции немного схлынули. Реальность отрезвляет и заставляет быть более расчетливой.

— Ты приехал про имущество поговорить? — бросаю равнодушный вопрос. Осознание того, что мы с Егором теперь посторонние люди, просто убивает. Восемь лет брака, не говоря уже о двух годах отношений до ЗАГСа, и вот мы с супругом друг другу никто.

— Да плевать мне на него. Забирай машину. Забирай квартиру. Больно смотреть, как ты по съёмным таскаешься.

Я лишь горько улыбаюсь. Егор частенько на эмоциях говорил что-то невпопад. И сегодня — не исключение.

Лицо мужа в свете вечерних огней выглядит осунувшимся.

— Что это ты такой щедрый?

— Потому что я тебя люблю. Потому что я виноват. И потому что я не хочу тебя терять.

— Егор. Темно уже. Я пойду, ладно? Это бессмысленный разговор.

— Цветы возьмёшь?

— Нет.

Кривит губы и отворачивается. Делает два шага в сторону. И с силой вбивает букет в урну. Он тяжелый, видимо. Цветы перевешивают. Крашеный металл опрокидывается, и все содержимое падает на снег. А розовые лепестки украшают пушистое белое одеяло своим нежным оттенком.

— Егор, ты за рулём поаккуратнее, ладно?

— Если со мной что-то случится, ты даже не заметишь.

Я предпочитаю никак не комментировать. Зла ему не желаю. Добра… Тоже. Вот такая с*ка я, оказывается. Мужу изменила. Ребёнка не от него ношу. Ещё и расчетливо протягиваю руки на имущество при разводе. И да. На меня уже не действуют голословные «я тебя люблю». Раньше любить надо было, а не врать, что по командировкам мотается, а самому двойной жизнью жить. И пусть меня осудят. Все те, кто не бывал в такой ситуации.

— Есть, кому заметить. Не печалься.

— Оля. Я никогда ее на твоём месте не представлял. Вообще никогда. Я ей сразу дал понять, что женат. Что мне это не нужно.

— Да? — в голос мой пробиваются стальные нотки. И удивление. Брови ползут вверх. — А ты же говорил, только разок было. Когда ты перебрал.

— Нет! Ну то есть да! — потрясающе. Это просто здорово! — Я ее знаю давно. И она давно пыталась подбиться. Я сразу с самого начала жестко сказал, что у меня есть ты. Она отошла в сторону. А потом через какое-то время мы… ну получилось так, Оль! Просто общались, ну… в компании общей. Она родственница одного из ребят. И бывала иногда на каких-то сборищах. Ты просто такие не любишь и никогда не присутствовала со мной.