– А дальше?

– Да что же дальше? Когда эта бабушка умерла, кот ее тоже сгинул. Но в этих краях жил еще один волшебник. Звали его Яков Брюс. У него была чудесная книга, в ней хранились тайны про все клады на земле, он запросто мог сказать, где что спрятано.

– И он говорил? – Андрюша сжимает руку папы покрепче.

– Никогда! И книгу эту скрывал ото всех, никто ее не видел, но все верили, что она существует. Хотя вообще никто так и не проверил. Брюс увлекался астрономией, изучал звезды, может быть, люди думали, кто рассматривает то, что так высоко в небе, видит и то, что под землей? Говорили, он и будущее тоже угадывал. И разные с ним случались чудеса.

– Мама говорит, что под Новый год всегда случаются чудеса, – важно замечает Андрюша. – А с тобой? Случались?

– Со мной? – папа усмехается. – Если только на Новый год… Но знаешь, да! Нет, не чудо, но совпадение точно. Видишь вон тот дом? – Папа указал на высокое длинное здание впереди. – Представь, буквально вчера я узнал, что здесь учился мой дедушка. Твой прадед. Раньше, еще до революции, тут было училище, а вчера я нашел фотографию с дедом, на обратной стороне год, 1916-й, и название этого училища. Кстати, ты на него похож, тот же нос и брови. Но что самое удивительное, я сам учился в этом же самом здании! Вместо училища здесь открыли институт, химического машиностроения, здесь я и химию по-настоящему полюбил… Получается, мы с твоим прадедушкой ходили по одной и той же улице, по одним лестницам поднимались.

– А я? Тоже тут буду учиться?

– Это было бы и в самом деле чудо, второе. Ну а что, всякое бывает, – откликается папа. – Но если бы ты продолжил традицию, я был бы, конечно, рад. И даже… я бы этого хотел. Ты не представляешь, до чего химия – интересная наука!

Они приближались к высокому и немного облупленному зданию.

– Опять что-то чинят, – папа запрокидывает голову. – И знаешь, раньше, еще до прадедушки, здесь был великолепный дворец, с золотыми люстрами, вышитыми коврами, и хозяин его любил, чтобы все вокруг блестело, сияло. Но однажды царь обозвал его, – папа замялся, – попа! Обозвал важного князя, представь?

Папа смеется.

Но Андрюше не смешно, он морщится и начинает всхлипывать.

– Что случилось? Ты что? – Папа останавливается и даже трясет от удивления Андрюшу за руку.

– Меня тоже обзывают в саду. Пап! Но не попа, а… у нас неправильная фамилия.

– Это еще почему?

– Мальчишки говорят: «Листик – глистик!» А я… – Слезы вдруг брызжут у Андрюши из глаз. – Я… – он вспоминает что-то очень печальное и замолкает.

– Ты должен дать им хорошенечко в нос. Тем, кто так говорит! Обязательно, слышишь? – Папа садится перед Андрюшей на корточки, достает большой клетчатый носовой платок. Велит ему сморкаться. Вытирает Андрюше слезы, что-то ласково объясняет ему, но Андрюша не слышит.

– Твои мальчишки – просто дурачки, – доносится наконец до Андрюши. – Листьев – замечательная фамилия, но хочешь, расскажу тебе один страшный секрет? Обещаешь держать язык за зубами?

Андрюша застывает. Слезы мгновенно высыхают. Он высовывает кончик языка, скашивает на него глаза и тут же прячет язык обратно.

– Обещаю!

– Фамилия у нас замечательная. Но на самом деле никакие мы с тобой не Листьевы. Понимаешь? Я – Петр Лист. И ты тоже – Андрей Лист. И дед твой – Генрих Лист. И прадед. Композитор такой был, кстати, знаменитый. Но не только. Мы все по мужской линии – немцы! Все твои дедушки, и прадедушки, и прапра- тоже были немцами. А мой двоюродный прадед был знаешь кто?

Папа произносит это так громко, что длинный дядька с мохнатой рыжей собачкой, бегущей мимо по снежной улице, останавливается, а собака рычит.