Женя помнила, как иногда одноклассники кидались на Машу. Словно свора голодных псов они лаяли, оббрёхивали, окружали и клацали зубами, но, правда, никогда, никогда не пытались укусить. Угрожали, да и только. Но от этого было не легче. И больше приходилось загоняться и думать о том, как бы стать незаметнее. Вот Женя и выбрала существовать в невзрачной, сероватой одежде, мешковатых кофтах, и, конечно же, не краситься. Потому что таким образом девочки всегда привлекали к себе внимание, а Жене этого было не надо.

Маша же несмотря на свой ниже среднего рост, несмотря на то, что её тоже часто задирали не только чисто из-за внешности, но и потому, что она дружила с Женей, никогда не боялась быть яркой и непослушной. Она могла огрызаться в ответ, скалиться и кидаться на руку, которая на неё показывала пальцем.

И Маше нравилось привлекать внимание. Например, Женя уже и не вспомнила бы, какой натуральный цвет волос у Маши, потому что та часто красила их. То русая мышка, то рыжая ведьма, то зеленоволосая русалка (неудачный эксперимент с басмой), то баклажан, который Жене, кстати, понравился больше всего. Также Маша красила веки разного цвета карандашами и носила броскую, выделяющую её из толпы, одежду. Казалось, она делала всё возможное, чтобы её видели, замечали. Или же она боялась затеряться среди незнакомых тел, среди толпы, которая может смести, и никто даже не заметит, что был такой человек.

За это Жене и нравилась Маша. Она не боялась быть собой. Не боялась говорить слова́ поперёк, не боялась, что про неё болтают в принципе.

Жене же было важно мнение всех и каждого. Она не хотела никого обидеть. Она не желала стать частью сплетен, и чтобы про неё рассказывали какие-то нелепые истории, которые потом будут знать и слышать все кому не лень. Это больше всего пугало Женю. Поэтому серость, поэтому простота и смирение. Только такое развитие событий. Только такая жизнь могла быть в Посёлке.

У Маши были папа и мама. В ближайшее время должна была родиться сестра. У Жени же была только мама. Папы как будто и не было никогда, мама могла изредка вспоминать и его, и рост, которым он её покорил, и яркую блондинистость, которая досталась Жене. Вспоминала и словно бы иногда завидовала этой яркой чёрточке в Жене, потому что сама мама имела сероватую, неприметную внешность.

Женя с мамой были разными. Мама среднего роста. Женя высокая. Мама активная и общительная. Женя закрытая, и больше любила читать книги, чем разговаривать с людьми. Мама сварливая и противящаяся тому, что ей не нравится. Женя податливая и делающая всё (или почти всё), что её попросят.

Последнее она считала своим проклятием. Это она в себе ненавидела больше всего, но никогда не могла противиться. Не могла отказаться и не делать. Чтобы окружить себя удобством. Наконец, хоть что-нибудь совершить, чтобы быть в уюте и радости от того, что она делает что-то по своей воле.

*

– Женька, ты, главное, не волнуйся насчёт выступления, – пыталась успокоить её Маша. Выходило слабо, но даже это дорогого стоило. – Концерт – это не конец света. Ну и да, всё же будет полезно поучаствовать в этой вакханалии.

Маша заулыбалась, отворачиваясь от поднимающегося ветра. К вечеру становилось холоднее.

– Да пока переживать нет смысла. Обычно Снегурочки на таких выступлениях появляются в паре сцен, так что нормально, – сказала Женя спокойно, желая показать свою беззаботность, но лёгкое волнение всё равно уже копошилось внизу живота, норовя перерасти в совершенно нелёгкую панику.

Перед началом учебного года Маша рассталась с парнем, который приезжал на лето из города к бабушке. И сейчас заботливость из неё прямо-таки изливалась, распространяясь на всех дорогих ей людей.