– Давай уж дойдем, раз приехали? – Илья вопросительно посмотрел на Серегу.

Тот закатил глаза и вздохнул.

– Вай, пешком туды до-о-олго ведь!..

– Иди-иди, отцу-то покажись хоть, заодно пузо растрясешь! – Трофимыч с усмешкой взглянул на Серегу.

– Айда! – махнул рукой Серега. – Не прощамся. На обратном пути заглянем к вам, – подмигнул он и многозначительно щелкнул себе по горлу.

– А ничего, что ты за рулем? – встрял Илья.

– Дык на чаек, на чаек, скукотинушка ты моя, – успокоил Сергей.

– Вы только смотрите на поляне пикник не устройте! – предупредил Трофимыч. – А то на Первое мая городские додумались – вот ураганы и начались, поди, из-за этого.

Серега понимающе мотнул головой, а Илья лишь растерянно переводил взгляд с лесника на друга и обратно. Из последних фраз он понял не больше, чем из самых первых – сказанных на эрзянском.

Минут пять шагали молча. Сергей только пыхтел и чертыхался, увязая сапогами в песке.

– Про какого отца Трофимыч говорил? Я че-то не понял. – Илья решил взять быка за рога.

– А чего тут не понимать? – Серега остановился и серьезно взглянул на Илью. – Дубовенок я. Только древний.

Илья было открыл рот, да так и закрыл его, не сказав ни слова.

– А Трофимыч, почитай, крестный мне, – продолжил Сергей. – Это он мамку мою на поляну отвел. Тогда туристами тут еще и не пахло. Тайком от отца, чтоб не отругал и не засмеял. Так что дубовый сын я.

– Вот так новости… – тихо сказал Илья.

– Эх, родится твой-то – типа брат мне будет! – Серега хлопнул его по плечу и засмеялся своим громким, глубоким смехом.

– А чего не рассказывал-то?

– Так ты не спрашивал! – невозмутимо ответил Серега и зашагал дальше.

Илья только покачал головой и двинулся за ним.

Чем дальше они шли, тем очевиднее становился урон, нанесенный лесу. То и дело приходилось перелезать через стволы вывороченных с корнем сосен и сломанных молодых березок.

По пути они отбрасывали на обочину упавшие ветки и распиливали тонкие стволы, чтобы хоть как-то помочь Трофимычу и его зятю.

– Вот природа побушевала… Как будто ее разозлил кто… – задумчиво сказал Илья.

– Может, и разозлил. Слыхал, что Трофимыч сказал про пикник? На Священной поляне нельзя есть, не поделившись с лесом.

– И ты в это веришь?

– А как не верить? Мать моя вышла в восемнадцать лет замуж по большой любви, два года брака, а детей нет. По знахаркам ходила тайком. Отец-то фельдшер у меня. Он это все – ну, дуб с поляной – бабкиными сказками называл. Лекарствами лечить мать пытался, травами всякими правильными… А потом кто-то подсказал мамке про дуб. Она смелая у меня. Одна дорогу отправилась искать через чащу, никому ни словом не обмолвилась. Но далеко не ушла: тут же гнус летом. Комары с муху величиной, а она в платье. Руки-ноги голые. – Сергей хмыкнул. – Как набросилось комарье на нее, так она давай орать на весь лес. Ну а Трофимыч то ли грибы собирал неподалеку, то ли ягоды – услыхал. Думал, бабу убивают или насилуют. Продрался сквозь заросли к ней, весь исцарапанный выбежал. Она его как увидала – и бегом, еще громче кричит! Ну потом объяснились, конечно. Мать с перепугу ревет, все и рассказала начистоту. А Трофимыч что – он лес как свои пять пальцев знат. Сразу понял, какие дубы она искала. Куртку на плечи ей накинул, стыдить не стал, а просто отвел на Священную поляну. – Сергей остановился, чтобы перевести дух. – После того похода мамка неделю вся в волдырях ходила и чесалась в кровь. Отец думал, у нее аллергия на что-то… А через девять месяцев, как говорится… Ну что я тебе объясняю? У вас с Иринкой та же история. Дуб-то – он хорошим людям помог