Проводница распахнула дверь вагона и выдвинула на перрон металлический пандус. Навела мост между Москвой и Саранском.

– Давайте ваши билеты, – обратилась она к очереди, мгновенно образовавшейся у вагона.

Варя, стоявшая совсем рядом со входом, каким-то немыслимым образом оказалась почти последней.

– Ой! – вскрикнул кто-то. – Опять вы!

Через два человека от Вари стояла все та же пожилая женщина с чудесной толстенькой девочкой. Видимо, с внучкой.

– Ну надо же, и вы в Саранск? И в том же вагоне! Может, мы и в одном купе будем? У нас женское!

«Конечно, в одном, – подумала Варя. – Разумеется. Чтобы я могла весь вечер смотреть на эти ямочки на локоточках, на эти завитки на затылке, на эти крохотные лаковые туфельки… Вселенной же надо непременно напомнить, а то вдруг я забыла?»

Она сжала зубы.

Проводница сверила ее паспортные данные, и Варя перешла по наведенному мосту в нутро вагона. Гостеприимно разложенная ковровая дорожка морщилась под колесами чемодана. Кто вообще придумал их тут стелить? Не «Оскара» же вручают… Пятое купе.

– Ну вот, я же говорила! – Спину обдало нескрываемой радостью. – Вместе попали! Значит, так надо! Знак!

Варя пожала плечами и выдавила из себя подобие улыбки. Кто бы сомневался.

– Давайте я вам с багажом помогу. – Она задвинула чемоданчик и сумку своих попутчиц под сиденье и поспешно добавила: – Вы устраивайтесь, а я пока выйду. Душно.

Варя выскользнула в коридор и прислонилась лбом к окну, наполовину занавешенному беленькой шторкой. Провела рукой по легкой ткани. Раньше в этом поезде были другие занавески, поплотнее и с вышивкой – «мордовской звездочкой», а сейчас их сменили на типовые. В кармане джинсов пискнул телефон. Варя сжалась. Помедлила, осторожно вынула смартфон и разблокировала экран. Конечно, мама.

«Да, я уже в поезде, – ответила она в мессенджере. –

Соседи нормальные.

Да, женское.

Получилось, ага.

Да, здорово.

И я. Целую».

Ну а кто, кроме мамы?

Марина Дмитриевна говорила без умолку, как будто от ее трескотни зависело, остановится ли поезд или поедет дальше. Девчушка сидела тихо и не сводила с Вари любопытных глазенок. Варя упорно не смотрела на нее и напряженно кивала в такт мелодичному говору соседки. Дочь Марины Дмитриевны жила в Москве, «зашивалась» на работе, времени на дочку даже вечерами не хватало. Поэтому-то Марина Дмитриевна и решила забрать внучку на месяцок-другой к себе в деревню, в Большие Вересники[17], – кур погонять, сосновым воздухом подышать, ягод с кустов пособирать… Самой Танечке эта идея не понравилась, даже обиделась на маму, а куда деваться…

– А вы ведь тоже из Мордовии, Варюша, да? – неожиданно спросила Марина Дмитриевна и выжидательно замолчала.

Поезд громыхнул и резко затормозил. Маленькую Танечку качнуло вперед, и она наверняка больно бы шлепнулась в проход между полками, если бы Варя не успела подхватить ее, тяжелую и мягкую.

– Ох, батюшки! Вай, спасибо! Вы прямо наш ангел-хранитель! – испуганно запричитала Танина бабушка. – Это ведь надо так затормозить! Встречный, что ли, вне расписания?

Варя сглотнула и посмотрела на Танечку. Та быстро вывернулась из Вариных рук, уткнулась в бабушкин живот и засопела.

– Ну-ну, тетя Варя, видишь, какая ловкая! Поймала тебя!

За окном завибрировало, забликовало, и мимо них с громким «тух-тух» пронесся встречный. Потом все стихло, поезд вздрогнул, по-собачьи отряхнулся и нехотя двинулся вперед.

– А ты свою дочку тоже бабушке отдала? – спросила Танечка.

Варя вскочила, пробормотав, что ей срочно надо в туалет, и выбежала в коридор.