Однако «испытания возникают не только внутри семьи – часто они приходят и извне. Такое испытание постигло и семью князя Петра. Через много лет, когда мир и любовь были уже постоянными гостями в его доме, знать Мурома воздвигла гонение на свою княгиню».

Спустя много времени после чуда с ладаном и фимиамом к князю Петру пришли разъяренные бояре, сказавшие: “Хотим все, княже, праведно служить тебе и господином иметь тебя, но княгини Февронии не хотим, да не господствует над женами нашими. Если хочешь князем быть, пусть будет у тебя иная княгиня. Феврония же, взяв потребное себе богатство, пусть идет, куда сама хочет”. Блаженный же Петр, не в обычаях которого было гневаться на подвластных отвечал: “Предложите это Февронии, и тогда послушаем, что она скажет”».

По словам современного жития святых Муромских чудотворцев, «бояре не просто требуют выдворения Февронии, с самых первых своих слов они мыслят супругов раздельно: “Хотим, чтоб Петр остался, Феврония же – ушла; возьми себе другую жену, не все ли тебе равно!” С самого начала они как бы не берут в расчет, что их князь и княгиня – муж и жена, что они одно, что люди не могут их разлучать; с самого начала они пренебрегают браком как Таинством, как Божиим установлением.

Нас может удивить: почему Петр отсылает бояр к Февронии, почему он сразу не отказывает им? Ответ Петра свидетельствует об одной из важнейших черт христианского брака, а именно о том, что каждый из супругов имеет над другим власть. Причем власть эта распространяется на самые сокровенные стороны личности другого. Бояре ставят вопрос так: или ты, Петр, князь, или муж Февронии. Разумеется, Петр – князь, государь по призванию. Он, по свидетельству самих бояр, обладал всеми необходимыми качествами, для того чтобы быть во главе Муромского княжества, наверняка он имел к этому и личную склонность. Более того, он был поставлен на это место Божиим Промыслом. Но именно в вопросе, быть ли ему князем, то есть следовать ли ему его – природному и Божественному – призванию, он обращается за советом к жене. Ей делить с ним все тяготы его пути, поэтому она имеет право дать согласие на путь своего мужа или закрыть для него этот путь.

И вот бояре устраивают пир, надеясь получить у Февронии согласие покинуть город, когда ум ее, возможно, будет отуманен вином».

Как гласит «Повесть о Петре и Февронии», бояре «…умыслиша, да учредят пир. И сотвориша. И егда же быша веселы, начата простирати… своя гласы, аки пси лающе, отнемлюще у святой Божий дар, его же ей Бог и по смерти неразлучна обещал есть».

Вникнем же в суть происходящего. «Бояре не просто имеют в виду политическую выгоду и потворствуют тщеславию своих жен, но исподволь посягают на нечто большее: они дерзают разлучать мужа и жену, отнимать у Февронии Божий дар, “его же ей Бог и по смерти неразлучна обещал есть”». Эти слова можно повторять вновь и вновь, напоминая каждому живущему в браке драгоценность того дара, которым он обладает.

Феврония знает его ценность. Она не возмущается требованием бояр: ведь «княжение – ценность временная». Она соглашается на то, чтобы сложить с себя достоинство княгини. Но при этом, в свою очередь, сама требует от бояр дать ей то, что она попросит у них.

Обрадованные бояре обещают ей любые сокровища. Но Феврония «не хочет богатства, потому что желает только одного сокровища: “Ничего иного не прошу, – говорит Феврония, – только супруга моего князя Петра!”».

И тогда блаженный князь Петр «не возлюби временного владычества, в нарушение Божиих заповедей, но по заповедям Его шествуя, держась сих», сказал словами евангелиста Матфея: