Современники описывают святителя как «мужа кроткого, рассудительного, знающего Священное Писание, учительного, славного постничеством и исполненного любви ко всем». Иными словами, это был действительно достойный кандидат в православные пастыри. Вот только стремился ли сам Дионисий поскорее возложить на себя священный сан? Отнюдь! Он начал свой путь простым монахом, выкопав над Волгой небольшую пещерную келью, и долгие годы подвизался там в полной безвестности, пока вокруг него не собрались ученики, жаждавшие научиться у опытного уже подвижника монашеской жизни. Только тогда Дионисий принял священство – и не потому, что считал себя достойным сего, но исключительно потому, что сан ему был необходим для окормления братии основанной им пустыни, ныне известной как Нижегородский Вознесенский Печерский монастырь. Да и епископского сана он, даже будучи всеми уважаемым настоятелем монастыря, отнюдь не искал: епископскую хиротонию он принял лишь в 1374 году, в достаточно почтенном возрасте, смиренно подчиняясь воле священноначалия и народа.

О чем же заботился святитель Дионисий в годы своего епископского служения, а до того – в бытность свою настоятелем монастыря, лично знакомым и даже дружным со многими епископами и митрополитами всея Руси, пользующимся большим почетом и уважением со стороны нижегородских князей? Все житие этого удивительного пастыря свидетельствует о том, что главной его заботой было благо паствы – и благо прежде всего духовное. Под руководством игумена

Дионисия в основанной им пустыни процвело немало славных подвижников, также впоследствии прославивших родной край и всю Православную Церковь своей добродетельной жизнью и трудами во имя Христово; так, например, учениками Дионисия были преподобные Евфимий Суздальский (1316–1404) и Макарий Желтоводский (1349–1444). Из обители выходили миссионеры, которые с благословения своего наставника самоотверженно несли свет веры Христовой в дальние края: известно, например, что в 1352 году настоятель Печерского монастыря посылал двенадцать человек из числа братии на проповедь «в верхние грады и страны, ид еже Бог кого благословит». Принимал подвижник живое участие и в судьбах своего народа, в те годы готовившегося сбросить вековое иго монгольской Орды: своими проповедями и мудрыми советами он вдохновлял народ и князей на эту борьбу, а в 1377 году благословил инока Лаврентия составить знаменитую летопись – изложение истории Руси вплоть до начала XIV века, основной целью которого, по-видимому, было вызвать в памяти русских людей их славное прошлое, а также и трагические события последнего времени, чтобы укрепить их в решимости бороться за свободу своей земли.

Весьма мудрое и поучительное отношение к священному сану и пастырству мы встречаем и у одного из предшественников святителя Дионисия на Суздальской кафедре – святителя Симона Суздальского и Владимирского († 1226). Святитель Симон начинал свои подвиги в Киеве, в знаменитой Киево-Печерской Лавре, и был весьма дружен с одним из ее насельников – иноком Поликарпом, приходившимся ему кровным родственником. Впоследствии Симон переселился во Владимир, а Поликарп остался в Киеве, но друзья продолжали переписываться и поддерживать тесную духовную связь.

Оба друга и родственника были усердными и искренними подвижниками, но были между ними и различия. Так, Симон совершенно не стремился к высоким чинам и вообще почестям; когда же Владимирский князь Георгий Всеволодович все же уговорил его занять епископскую кафедру Владимира, недавно осиротевшую и нуждавшуюся в мудром руководстве, Симон согласился на это лишь из уважения к князю и любви к православной пастве Владимира, желавшей именно его видеть своим архипастырем. Кафедрой он управлял с не меньшим усердием, чем ранее подвизался в монастыре; но в то же время с искренней горечью писал о себе, вспоминая любезную его сердцу жизнь простого инока в Киевской обители: «Всю эту славу и честь сейчас же за ничто посчитал бы, лишь бы колом торчать за воротами или валяться сором, попираемым людьми, в Печерском монастыре или быть одним из убогих, просящих милостыню у ворот честной той лавры».