Сколько их пришло из темноты?

Сколько отошло порою вешнею?

Гибельной, смертельной красоты

Свечи пред иконою нездешнею.

Не дано ни вспомнить, ни понять…

С кем ты закружилась, с кем повенчана?

С кем погибнешь, чья там благодать?

Ой ты, злая доля вековечная!

А когда остынет синева,

Вспыхнут над иконою погубленной

Дивные, бессмертные слова:

– Милый мой…

                    желанный мой…

                                       возлюбленный…

Вещие, кабацкие струны двух гитар

Пеплом этой ночи отзвенели.

Ты прости, любовь моя, пьяный перегар,

В сердце только вьюги да метели.

Все, что было, кануло – нет пути назад.

Боль-тоска без прикупа любви.

Ах вы, ножки девичьи, яблоневый сад,

Юбочки-оборочки твои.

Отзвенят стаканы в первый день весны,

Захлебнутся криком похоронным.

У гитар недаром струны сплетены

С заунывным колокольным стоном.

Параскева-Пятница, свечи у икон,

Ночь-тюрьма без прикупа любви.

Ах вы, ножки девичьи, яблоневый сон,

Юбочки-оборочки твои.

Вещие, кабацкие струны двух гитар

Пеплом этой жизни отзвенели.

У престола вечности, как последний дар,

Догорают звездные метели.

У престола вечности, как последний дар,

Гаснут наши тайны и апрели.

Наполеоновские планы…

Нас манит дерзкая весна.

Сперва нас ждут моря и страны,

Потом нас ждет Березина.

Христос сказал: «За мной, ребята!

Я компас истины нашел».

А Понтий, римский прокуратор,

Ему Варавву предпочел.

Апостол Павел величаво

Рассеет тьму, развеет мрак,

Где инквизитор скажет: «Чао!»

Святой колдунье Жанне Д’Арк.

Когда любой валет трефовый,

Чтоб сердце золотом ласкать,

Мог объявить поход крестовый

И гроб Господень отыскать.

Они с утра войдут и скажут

О новой участи вождя.

И нас к кресту навек привяжут

Четыре ржавые гвоздя.

Упали звонкой славы стены,

Одеты пеплом и тоской,

На островке Святой Елены,

Где лишь безвестность и покой.

Пусть тем, кто верует как дети,

Напомнит песенка моя:

Любая истина на свете

Одета в облако вранья.

Мы суетимся, все нам мало,

Растет трава высотных стен.

А там, у дальнего причала,

Нас ждет толпа святых елен.

Наполеоновские планы…

Непоправимая весна.

Сперва моря и океаны —

Потом река Березина.

Бывает так, о Боже мой,

Что вмиг растает лед.

Любовь на кладбище зимой —

Не каждый нас поймет.

Февраль по пояс навалил,

А здесь – как в майский день:

Среди заснеженных могил

Тюльпаны и сирень.

Сверкает солнце в высоте,

Лучи – во все концы.

А под землею в темноте

Тоскуют мертвецы.

Мы мчимся алою зарей,

И Бог сказал с небес:

– Друзья, им скучно под землей,

Им тоже нужен стресс.

Церквей качаются венцы,

Метелями звенят.

Любовь и смерть, как близнецы,

Закроют нам наряд1.

Ты, как мечта моя, светла,

И этот мир для нас.

Тропинка к кладбищу вела

И вдруг… оборвалась.

Февраль по пояс навалил,

А тут звенят ручьи.

Среди заснеженных могил

Весна и соловьи.

Настанет день, когда и я —

Ведь всем нам суждено…

И отнесут меня друзья

Туда, где все равно.

Одно вам завещаю я,

Завет в душе горит:

Пусть кто-нибудь из вас, друзья,

Мой подвиг повторит.

И я пойму из-под земли

В холодный зимний день,

Что надо мною расцвели

Фиалки и сирень.

Земля, как вечный пьедестал,

Мгновенья не вернуть

Для тех, чьим памятником стал

Бездонный Млечный Путь.

Пусть канет снежная печаль,

Когда в душе весна.

На трех машинах мчится вдаль

Веселая волна.

Охапки ландышей слепят,

Звенит метель из роз.

Перед иконами горят

Лампады наших звезд.

Церквей качаются кресты,

Весна со всех сторон,

В краю удачи и мечты

Летит наш эскадрон.

Мы мчимся вдаль, и в пол педаль,

И все мы влюблены.

И тает снежная печаль

Под заревом весны.

Бывает так, о Боже мой,

Завет в душе горит.

Любовь на кладбище зимой —

И Бог благословит.