– Ну-у… – по-детски обиженно протянула Зинаида. – Это сложно.

– Никто и не утверждал, что заниматься литературой легко.

Далее. Текст переполнен книжными и газетными штампами. “Волевой подбородок”, “тёмная, как ночь”, “лес копий”, “сердце пропустило удар”, “целиком и полностью”, “горячая поддержка” и много-много в таком роде.

– Не понимаю, что здесь плохого.

– Штампы – это дрянь. Штампы затёрты, они давно выцвели и не навевают ничего, кроме скуки. Видеть одни и те же некогда яркие, а ныне избитые речевые обороты совершенно неинтересно.

Вы описываете условное средневековье, и при этом говорите: “Она зарабатывала копейки”. В этом мире есть малоценные копейки?

Девушка захлопала своими опахалами.

– Ой.

– Персонаж упал с шестого этажа и только поцарапался. Так не бывает.

– Ну это же фэнтези!

– Лошадь сутки скакала галопом. Заявляю, что таким аллюром лошадь не пробежит и шести часов. Она просто умрёт.

– Это фэнтези!

– Пускай мир и выдуманный, но люди и животные в нём реальные. В смысле такие же, как я, как вы, и как лошади на городском ипподроме.

– Вы придираетесь.

– Да, придираюсь. Потому что радею об искусстве.

– Послушайте, я выкладывала книжку в интернет. У меня образовалась целевая аудитория, и я работаю на неё.

– Кто же эта аудитория?

– Девочки-подростки. Им всё нравится.

– Мог бы догадаться. Если читатель не искушён, это не значит, что можно не стараться. И даже наоборот: юные читатели ещё не научились разделять хорошие книги и плохие, они читают всё подряд. Поэтому, когда работаешь для них, надо усердствовать порой сильнее, чем сочиняя для взрослых.

– Всем всё нравится, – повторила Зинаида.

– Зачастую и взрослые, не то что дети, не способны определить, что им досталась халтура, – продолжил Игорь Янович. – Но это ещё не доказывает, что автор имеет право работать вполсилы.

Зинаида неожиданно разозлилась, будто он коснулся чего-то больного:

– Ну извините! Не все похожи на Гоголя и Достоевского.

– Далеко не все, но стремиться-то нужно.

– Ну простите, что не все такие умные! Вот сами бы взяли и написали, раз так много знаете. – Она встала. – Поищу другое издательство.

– Желаю удачи. Всего доброго.

Зинаида ушла.

Игорь Янович потёр руками морщинистое лицо. От густых усов ладоням было слегка щекотно.

Сколько можно писать про драконов? И главное, никто не предлагает новой сути этих существ, не предлагает необычных, но продуманных образов. Одно да потому, каждый раз. Такое впечатление, что где-то впечатан закон: дракон-мужчина обязан быть властным и дерзким снаружи, но очень мягким и ранимым внутри. Сердобольный гордец.

А принцессы? Им положено хотеть быть кем угодно, но только не принцессами. Они должны презирать королевские рауты “в духоте”, ненавидеть лощёных ухажёров, а платьям предпочитать “простую, но удобную” одежду. Эксцентричная девица-бунтарка, мчащаяся вразрез с набившими оскомину устоями. Какая банальщина.