– Мне, Яна, ничего от тебя не нужно. Просто хотелось бы, чтобы после меня остался хоть какой-нибудь мизерный след для человечества.

– Чёрное пятно, скорее всего, не след. Ну, про грехи, дорогая, мы в этой книге промолчим, конечно. Так как она вся их них состоит.

– Любишь утрировать, Яна! Я, кстати, одна из самых ярких и красивых проституток!

– Так и запишем! Со слов самой классной зечки – шлюшки, Рокси…

– Приступим!

– Родилась я в пригороде города румынских контрастов. В посёлке городского типа, под названием «Lunguletu», в котором единственное красивое место – это река Думбовица, пересекающая Бухарест, протекающая и через мою родную, как говорится, «полную жопу». Родиться в моей деревне – это сравнимо с рождением в 95-ти километрах от Москвы или Киева. Ни туда, ни сюда. Глушь, нирвана.

Сама я в детстве была красивой девочкой, с тоненькими, как лапша, ножками, звонким смехом заражала всех вокруг. Казалось, людям не важен был смысл моего рассказа, так как он изначально заставлял слушателей вытирать накатывающиеся слёзы. Мой особый шарм ни на минуту не угасал. Белые, ровные зубки, игриво расставленные немного в стороны, при этом вовсе не кривые, придавали мне «чертятничества» и «шкодливости».

При выборе игрушек в магазине брала всякие трезубцы, чертей с огнём или виселицей в руках, в игре варя и поджаривая понарошку своих завистливых одноклассниц. Горящие глаза искрились на фоне длинных, густых, чёрных, как смола, волос. Неистовая энергия бурлила во мне – сладенькой малышке.

В семье нас двое. Младший брат, с которым я вечно проказничала, приводя мать в бешенство. Мама наша – очень властная женщина, по гороскопу Лев, требующая безоговорочного подчинения, которое получала лишь от братика, избивая лишь меня до полусмерти.

– Так вот, где собака зарыта? Это твоя семейная травма?

– Не знаю, тебе решать, слушай дальше.

Мать избивала меня всеми подручными средствами в целях моего повиновения, которого в итоге не добивалась. Со мной нельзя бороться силой, я могла извиниться лишь в том случае, если человек проявлял ко мне снисходительность, учитывая мой возраст и упёртость тинейджерского характера. Я ненавидела собственного брата за его слабохарактерность и подхалимство. По моему мнению, он был трусом. В случае семейной взбучки он не только сваливал всё на меня, но при этом падал на колени, прячась за моей спиной, вымаливая прощения у железной леди – Льва. Меня же избивали до последнего, пока не подбегал отец, отнимая ремень или лозину из рук матери, которая была настолько возбуждена, что могла в ярости высечь меня до крови.

Я долго не могла простить эту женщину, не могу даже сегодня сказать, что простила, хотя спустя столько лет мы на самом деле подружились, стали близкими, как никогда. На тот момент она была для меня первым врагом, монстром, извергом. Я думала, что я самая несчастная девочка на свете.

– Почему ты не покорилась воле матери?

– Яна, ты знаешь, может кто-то и не верит в гороскопы, но Девы не умеют прощать людей, требуя к себе повышенного внимания, в противном случае, просто делают всё наоборот.

– Это я знаю… Кстати, по себе. Я не забываю обиды и не прощаю предательства.

– Вот так и для меня на тот момент казалось, что моя жизнь дома не имеет никакого смысла, что меня не любят, я никому не нужна.

– Что говорила мать? Она как-то объясняет ситуацию, в которой проявила жестокость, потеряв на долгие годы собственную дочь?

– Говорит, что я её провоцировала, никогда не плакала и не извинялась, глядя на неё лишь с ненавистью, прямо в глаза, как бы больно она меня ни лупила. Я рада была просить прощение, если бы она не увлекалась рукоприкладством, сопровождавшемся криками. Это глупый, ни к чему не ведущий подход родителей. В свою очередь, я каждый божий день годами разрабатывала план побега из, как мне казалось, домашней колонии пыток.