После закрытия дверей камеры все спокойно ждали своего ужина. Мы с Рокси гадали на картах. Оказывается, она шикарно гадает. Предсказала мне скорый выход из прокуренных стен. В то мгновение я всерьёз задумалась о написании истории её жизни. Только заикнулась, вдруг открывается дверь, вводят девушку.

– Что за мрак! Господи!

Вся изрезанная мелкими, как ниточки, полосками, расцарапанные уши, клок волос выдернут чуть ли не с куском кожи.

– Привет! – рискнула я познакомиться.

– Дайте сигарету!

– Хоть представьтесь, невежа!

– Синди я! Это точно вонючая тюремная камера? Или я попала в кружок интеллектуалов?

– Держи сигарету. Рассказывай, что случилось?

– Меня обвинили в 11 кражах.

– Пускай сначала все одиннадцать докажут.

– Нас с сестрой точно опознают. Мы проникали в дома под видом социальных работников «Шпитекс», крали деньги и золото.

– Это чё такое, Шпитекс?

– Типа Красного Креста, только по уборке и закупке продуктов для немощных и пенсионеров.

– Понятно, и что дальше? Как попались?

– Попались вообще не на воровстве. Сестра ссорилась со своим бойфрендом-сирийцем и сорвала с него цепочку, которую сама ему же и подарила. Тот заявил в полицию. Не смог пережить потерю столь дорогостоящего украшения. Мы, кстати, эту цепь из чистой платины также украли в одном из посещённых нами домой.

– Этот сириец также был вором? Участвовал с вами в кражах?

– Нет, нет. Он порядочный парень. Выпускник национальной школы управления. Ныне консультант страховых компаний, специалист по арабскому и по фарси.

– Ничё се! Правду же говорят: «Хорошие мальчики влюбляются в дерзких сук».

– Сучек! – подсказала милая Роксана.

– Да какая она сучка? Настоящая сука, тварь! – разразилась я гневом.

Представив, как одна из таких, как она, проникнет к моей престарелой бабушке в дом, обнесёт до нитки, чем может вызвать у любого старика инфаркт с летальным исходом. Они же, как дети. В пожилом возрасте начинают всего на свете бояться. Сама при этом здоровая молодая лошадь! Не удивлюсь, если сидит на социальной помощи! Получает квартиру и больше одной тысячи франков в месяц на продукты от государства, с тех самых налогов, которые я за неё оплачиваю! Ну не сука? Хорошо устроилась, мразь!

– Яна, успокойся, пожалуйста! – промурлыкала милая Рокси.

– Ок, мне пофиг, но пускай меня не затрагивает. Ни по какому поводу.

– Да пошла ты! Напыщенная сука! Вы, русские, все шалавы!

– Лучше быть шалавой, чем обкрадывать стариков!

– Ладно, тихо! Я хочу узнать, что было дальше, – проворчала недовольная румынка. – Рассказывай, Синди!

Я решила почитать книгу, натянув её себе на нос, но сама при этом слушала с интересом продолжение гнусного повествования этой гадины.

– В участке с нас сняли отпечатки пальцев, оказывается, мы давно были в розыске.

– Выплатишь штраф, да и всё, – сказала Рокси. – Не переживай.

– Мне нечем платить! Я живу на социальную помощь.

– А-ха-ха-ха! – вырвался из меня истерический смех. – Видишь Рокси, я была права!

– Давай не будем ссориться, пожалуйста!

– Я с тобой и не собиралась ссориться, – надувшись, пробурчала я себе под нос грудным голосом. Но она не успокоилась, задав следующий наглый вопрос:

– Что теперь делать, ты не знаешь, Яна?

– Я тебе не советчик, и не проси у меня больше сигареты, ненавижу людей, которые обкрадывают немощных! Тем более, сидишь, молодая девчонка, не работаешь, на социальной помощи, а я за тебя плачу налоги! Фу! Как не стыдно вообще?

С такой злобой и ненавистью она на меня посмотрела! Рот её сжался, мускул щеки затрясся на правой стороне бледного, местами окровавленного нервного лица. Тяжёлый, леденящий душу взгляд запомнился мне по сей час.