Я снова принюхиваюсь.

– Ой нет. Это ж тухлятина какая-то.

Отец угарает вслух.

– Что, не хочешь подлечиться?

– Ай да ну вас! Не хотите, как хотите, – сердится мама и уносит бутыль с нектаром на кухню. – И ты, Эдик, тоже хорош.

Спустя два часа, когда мы все вместе ужинаем, она еще обижается. Не то что прямо смертельно дуется, но разговаривает с таким видом «я для вас старалась, а вы, неблагодарные…».

Отец сначала пытается ее расшевелить, шутит о чем-то, потом тяжело вздыхает и произносит с видом жертвы:

– Ладно, Эм, давай свой нектар богов. Сколько надо выпить, чтоб меня простили?

И ведь правда пьет. Почти стакан выдувает. Лицо у него, конечно, в тот момент – просто атас. Но мама сразу становится веселой и нежной. Заев всё это дело и мясом, и овощами, и вообще всем, что было на столе, он обращается ко мне:

– А ты чего?

– Не, я – пас.

– Кишка тонка?

– Тонка, – соглашаюсь я.

– Эти зумеры, – насмешливо фыркает отец.

– Тогда, может, тебе ещё добавочки? – шутя, предлагает мама. Отец строит мученическую гримасу, а Ксюшка взрывается хохотом. Короче, обычный наш семейный ужин.

10. 10. Артём

С нашими встречаюсь только в понедельник, уже в универе. Точнее, возле универа, перед парковкой, где теперь на самом видном месте стоит Ленкин спорткар.

И только я появляюсь, как все сразу на меня накидываются: ты где был? Куда пропал в субботу? Мы обыскались! Весь клуб перевернули! Почему не отвечал? А вчера почему не перезвонил?

Только Влад и Клео, как всегда, заняты лишь друг другом. И сейчас тоже – стоят и целуются. Вообще-то Клео по паспорту Клара. Но все привыкли её звать только так с подачи самой Клео. К тому же она и стрижется под Клеопатру.

– Это какой сволочью надо быть, чтобы так всех кинуть?! – злится Ленка, негодуя. – Ты вообще в курсе, что надо, как минимум, предупреждать людей, что уходишь? Мы уже думали звонить ментам или куда ещё. Не знали, где тебя искать! Тем более какая-то драка там была! Клео пришлось напрягать своего знакомого, чтобы тот с охраной клуба связался. Чтобы мы по камерам посмотрели. И знаешь что? Ты ещё бо́льшая сволочь, Шаламов! Мы, оказывается, с ума сходили, а ты просто с какой-то бабой свинтил! Что ты за урод такой, а? Мог хотя бы позвонить!

Когда она так говорит, реально чувствую себя не очень. Но если отмотать всё назад, ещё бы десять раз сделал так же.

– Так уж получилось, – пожимаю плечами.

– И всё? Так получилось? Ты просто пошел и снял левую бабу, наплевав на нас всех…

– Никого я не снимал.

– А что, она тебя сняла?

Ленка мертвого достанет! Но главное, мне вдруг неприятно, что она называет её бабой.

– Да угомонись уже, – повышаю голос. – Какая она тебе баба?

– Ну, извините. Девушка, – цедит Ленка обиженно и затыкается. При этом смотрит на меня так, будто я ее чуть ли не ударил. Обычно такие взгляды на меня очень действуют, но не сейчас.

– А-а, я допер. Так это та самая дэвушка, – подхватывает Гарик, кося под кавказский акцент, – из-за которой ты там с кем-то рамсанул?

– Та самая, – подтверждаю я.

– Реально, вот из-за нее ты и подрался? – спрашивает Никитос.

– Скорее, выхватил, – усмехаюсь я.

– И что? Отблагодарила как следует?

– Тебе и не снилось, – заверяю я.

– Даже так? – хохочет Ник.

Вижу, что ему не терпится выспросить все подробности, только при Ленке неудобно. А она стоит, психует, но не уходит.

Ленка ему нравится, вот он при ней и фильтрует речь. Но вообще это его излюбленная тема. И, по ходу, он думает, что мы с ним соревнуемся. Потому что подкатывает ко всем напропалую, а потом, если там что-то было, рассказывает мне. И не просто так, а как бы с вызовом. А я, под настроение, или недоумеваю, или угараю, типа, ну, молодец.