Тандзиро. О-Тё, отчего ты идешь такая печальная, того и гляди заплачешь? Ну не грусти, пожалуйста!

О-Тё оборачивается к нему и, глядя в лицо, вдруг берет его левую руку и порывисто прижимает к себе.

О-Тё. Братец!

Тандзиро. Да?

О-Тё. Ведь вы нехорошо поступили!

Тандзиро. О чем ты?

О-Тё. О чем? Ведь я же спрашивала у вас про Ёнэхати, и вы делали вид, что ничего особенного нет. А потом вдруг оказалось, что вы – муж и жена.

Тандзиро. Да нет, это не так. Просто когда я всего лишился, вынужден был прятаться, да еще заболел, она пришла навестить меня и была очень внимательна. Ну вот… Так получилось…

О-Тё. Получилось, что вы поженились?

Тандзиро. Что значит «поженились»?

О-Тё. Ну, ведь вы поклялись друг другу быть вместе. Разве не так?

Тандзиро. Но мы не муж и жена!

О-Тё. А кто будет вашей женой?

Тандзиро. Женой? Одна девушка. Она в десять раз красивее и милее Ёнэхати.

О-Тё. Кто это?

Тандзиро. Да вот же она!

Он крепко обнимает О-Тё, и они так и идут, не размыкая объятия. Это очень нравится О-Тё, она прижимает к себе его руку и слегка ее пощипывает. У нее немножко покраснели веки, по лицу скользит улыбка – она блаженствует. К счастью, прохожих уже нет, и можно разговаривать обо всем на свете. Но неожиданно из бокового переулка доносится: «Лудить, паять! Кастрюли, котлы!»

Как писал Хакэй,

Тобэй(разглядывает веер, на котором написаны эти стихи). Чья же это работа?.. А ведь не только форель, но и некоторые гейши идут на крючок без наживки…

Он лежит на боку в гостиной на втором этаже уже известного нам дома в Фукагаве. В комнату входит Ёнэхати. Она выглядит оживленной.

Кажется, ты сегодня в настроении?

Ёнэхати. Да уж… «Но если б не вино, то жизнь моя…»

Она с нажимом произносит реплику из известной пьесы. В тоне ее сквозит пренебрежение, манеры развязны – она не опускается, а падает на колени рядом с Тобэем. Тобэй тоже, под действием сакэ, разговаривает громче обычного.

Тобэй. Слушай, Ёнэхати, сегодня тебе следовало бы приберечь яд своих укусов. А раз решила жалить – я отвечу тем же. Я долго был терпелив с тобой, позволял себя дурачить и прощал насмешки, раз уж они тебя забавляли. Но теперь мне все это наскучило. Ведь ты же бросаешься на гостя оттого, что уже не можешь придумать, под каким бы предлогом ему отказать. Но Тобэй, над которым ты издеваешься, не станет цепляться за одну лодку, когда на реке Фукагава всегда можно пересесть в другую. Разве мало женщин?.. А тебе – тебе пошло бы торговать амулетами против такой напасти, как гордыня. Неблагодарная! Знать тебя не хочу!

Ёнэхати. Ах, как я испугалась!