Когда в доме достаток и процветание, когда дни текут без забот и тревог, то любая душа украшается добродетелью и не остается места для искаженного злобой лица, для грубых речей. Но вот если в семью приходит бедность и день сегодняшний оказывается скуднее вчерашнего, тогда являет себя истинная красота души.

Для отношений между мужчиной и женщиной это особенно важно. В богато изукрашенной опочивальне новобрачных, на новом изголовье – клянутся любить друг друга до гроба и лечь в одну могилу, готовы быть вместе и в следующем перерождении. Но и для страсти когда-то наступает осень, увядает она, как осенние травы, и затихают мужские клятвы, а ведь прежде голос перехватывало лишь в минуты любовной радости… Как тяжко это охлаждение!

В старину жила в Китае женщина по имени Мэн Гуан[26]. Была она дочерью богатого и знатного человека, но муж ее, Лин Бо-чунь, со временем разорился и вынужден был бежать от людских глаз в пустынный край Балин. Хотя жил он скудно, Мэн Гуан без ропота за ним последовала. Она резала в поле траву, своими руками ткала полотно, нанималась к чужим людям на самую грязную работу, но все равно глубоко почитала своего мужа. На чужое богатство и знатность она не заглядывалась и хранила женскую верность.

А нынешние девицы? Они смогли бы так следовать супружеским обетам? Забыв о долге и чести, они хотят лишь щеголять в дорогих шелках! Но ведь всякий человек, и даже тот, кто высоко поднялся в этой жизни, лишь однажды переживает пору цветения, и сколь бы пышным оно ни было, следом неизбежно увядание. Не миновать и упадка в делах. Так не справедливо ли будет назвать людьми достойными и счастливыми лишь тех, кто и в жалких отрепьях прекрасен душой?

Вот песня, которую сложила Найси-но сукэ Наоико:

Плачет улитка «Сама Виновата» –
Имя оплакивает свое.
Можно ли ей на мир обижаться,
Если живет средь травы морской?
Ведь травы морские рыбак срезает…[27]

Прекрасные стихи! Отшельник с Горы Золотого Дракона[28], мягкосердечный и чувствительный до слез, как старая женщина, – просит юных девушек, которые развернут сей свиток, чтобы они с должным вниманием прочли эти строки.

Кёкунтэй
Тамэнага Сюнсуй

Свиток четвертый

Глава седьмая

Вниз по ступенькам идет Тандзиро,
Навстречу – Умэдзи и Ёнэхати.
Вот и столкнулись лицом к лицу!
Тандзиро обернулся быстро:
У той, что за ним, – слезы в глазах,
Румянцем залиты щеки, во взоре –
Ревность, обида…
То же чувствует и Ёнэхати,
Но при виде О-Тё тотчас же
Гнев смиряет, держит в узде
Желание дать сопернице бой.

Ёнэхати. Тандзиро, я же просила подождать! Ты, кажется, уходишь? (Обращается к О-Тё.) О-Тё! Вот уж с кем давно не виделись! А как похорошела… И сильно за это время подросла. Пора тебе замуж.

Говоря все это, она пристально смотрит на Тандзиро. Тандзиро же ведет себя невозмутимо.

Тандзиро. Правда очень выросла? Я когда ее увидел, то с трудом узнал…

Ёнэхати. Неужели не узнал? Что-то не верится. Вот видишь, О-Тё, как забывчивы мужчины! Это только кажется, что на них можно положиться. (Она метит в Тандзиро.) Верно я говорю, Умэдзи-сан?

Умэдзи. Верно-то верно, но многое зависит от женщины. Того, кто нравится тебе, может полюбить и другая, поэтому надо всегда быть начеку.

О-Тё, совсем еще по-детски, не умеет изображать любезность. Вопреки приличиям, ее лицо выдает все, что у нее на сердце. Некоторое время она молчит, но потом кое-как берет себя в руки.

О-Тё. Простите меня, госпожа Ёнэхати. Когда я встречаю того, с кем не виделась долго, то это на меня сильно действует. Я обычно ни слова не могу сказать. Вот и сейчас…

Это наивное оправдание, произнесенное с улыбкой, – самое большее, на что она способна в данных обстоятельствах.