Вадим говорил в пустоту, Марыся не слушала его. Ее взгляд блуждал от занавешенного окна к полке с иконами. Столько образов, что впору открывать домашний храм. Вадим хоть и перестал верить в Бога, но не мог отделаться от ощущения некой скверны. Негоже иконам пылиться в комнате, где хозяйничают бесы.

Марыся тяжело дышала и куталась в одеяло, Вадим даже ощутил к ней жалость. Она до смерти боится Лидию и незримо чувствует ее присутствие. Не в силах вынести пропитанного страхом запаха этой комнаты, Вадим оставил мать наедине с ее демонами.

Во всем доме был тяжёлый спёртый воздух, Вадим начал задыхаться. Заваривая чай, он на секунду задумался, не бахнуть ли туда коньяку, но все же, поразмыслив, добавил лишь сахар. Он хотел выйти подышать, но застыл на пороге, глядя на Веру. Она бездумно ходила взад-вперёд, как неупокоенная душа.

Вадим принялся убеждать себя, что перед ним Вера из плоти и крови, а вовсе не мстительный дух Лидии, что забрала его сына и теперь явилась за ним. Напрасный труд, он так и не смог в это поверить. Вадим прирос к месту, где стоял, зная, что ему некуда бежать.

Вера не замечала его, у неё были свои горькие думы. Вера закрывала глаза, и Саша вставал перед ней — ее возлюбленный и палач. Он смотрел на Веру своим невидящим взглядом, как слепой, познающий мир внутренним ощущением, которое ведомо ему одному. Вера глядела в Сашины глаза, горевшие безумным диким огнём, и была готова бросить всех и всё, чтобы остаться с ним. Она положила бы жизнь, чтобы помочь ему искупить грехи и стать дельным человеком. Вера видела в этом своё особенное предназначение.

И бросила бы всех и все и положила бы на него свою жизнь. Но есть одно «но». Теперь в Вере жило ее дитя, она не принадлежит себе более. Вера не имеет права обрекать маленького человека на такую искупительную жертву.

Образ жуткой картины, изображающей Лидию в гробу, опять предстал перед глазами Веры. Она мысленно сравнивала свои руки с бледными руками Лидии, которые держали одинокую свечу (единственную в этой картине, что сохранила в себе пляску жизни), на тонком бледном пальце блестело это же кольцо, что сейчас на Вере. На мгновение Вере показалось, что она тоже мертва и все, что она сейчас видит, посмертный бред. Нужно уезжать! Она сходит с ума, как в страшной сказке Арсения.

Вера скорбно смотрела на красоту природы вокруг. Ей так и не удалось привыкнуть к безлюдности этой местности. Словно мир только что сотворён, и она, Саша и Вадим — первые и единственные люди на земле. Она жалела, что приехала сюда. Ее угнетало неприятное тянущее чувство тревоги.

Саши опять не было дома, он пропадал на своём диком пляже. Какая-то таинственная сила тянула его к этому заговоренному берегу.

Нужно поискать Вадима. Вера подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Поговорите со мной, Вадим. — Вера села на ступеньку крыльца.

— Я скверный собеседник. — Вадим не осмеливался подойти, оттого Вера сама встала рядом с ним.

Странно, но ее близость, вопреки ожиданиям, принесла Вадиму спокойствие. От Веры шла особая энергия любви и добра, Вадим ощутил это кожей.

— Для меня в данный момент лучше собеседника нет. Мне нужна ваша помощь. Вы не откажете мне? Я попрошу немного.

— Чего вы хотите, Вера?

— Я жду ребёнка, понимаете?

— Вам нехорошо? — Вадим неловко вскочил, едва не подвернув ногу. — Вызвать врача?

— Присядьте, пожалуйста. — Вера покачала головой и поманила Вадима рукой. — Я прошу вас побыть моим врачом.

— Если вы думаете, что я понимаю в этом...

— Послушайте меня, Вадим, — прервала его Вера. — Вы справитесь, только послушайте. Просто ответьте мне на вопрос: что вы имели в виду, когда говорили, что Саша — гений?