Это была Лидия, женщина из плоти и крови. Вблизи Вадим слишком остро ощутил пульсацию жизни в ее венах.

Он пробудился от морока и поспешил отвернуться. Неловко вышло, что он увидел Лидию голой, вдруг пронеслось у Вадима в голове. Хотя сама она, похоже, не придаёт этому большого значения.

— Жениху положено быть с невестой, — тихо засмеялась она.

— А тебе положено быть с Павлом, подлая шлюха! — парировал Вадим и ударил ее по лицу.

Но это было опять порождением сна. На самом деле, парализованный этой неловкой встречей, Вадим промямлил:

— Я… я… мне... жарко. Я освежиться хотел. — Он так испугался, что трясся всем телом.

— Я тоже. — Лидия улыбнулась своей очаровательной детской улыбкой. — Я часто хожу на пляж перед сном.

И развлекаешься тут с Сашей, теперь-то Вадим знал.

— Я плаваю в ночном море, а потом сплю как убитая, это мой маленький секрет. А теперь наш с тобой секрет. — Она приложила ладонь к его губам. — Ты ведь умеешь хранить секреты, мой мальчик?

Вадим затрясся всем телом и прирос к тому месту, где стоял. Ему хотелось уйти домой к Юле. Лидия внушала ужас, втрое увеличенный темнотой. Подобного рода страх, вероятно, внушали путникам мифические обольстительные сирены.

— Поплаваем вдвоем? — предложила Лидия.

— Я… меня ждет Юля.

— Забудь о ней. Хочешь, я сделаю так, что ты забудешь обо всем? Открою тебе ещё один секрет: я ведьма.

И она тысячу раз права. Вадим чётко осознавал, что если войдёт с Лидией в воду, то море погубит его, и он не вернётся.

— Ну скажи, разве ты сможешь устоять? — Лидия взяла его безвольную руку и провела по своей груди.

Вадим больше ничего не видел, кроме ее горящих глаз и призывно открытых губ. Он испытал самое большое потрясение в жизни, самое невозможное чувство — желание с примесью отвращения и стыда. Нежная грудь жгла пальцы калёным железом, прикосновения причиняли ему физическую боль. Тот вид боли, что рождает сладкий тягучий мазохизм.

Лидия скользила рукой Вадима по своему телу ниже и ниже. Вадим уже не сопротивлялся, а нежный и прекрасный образ Юли растаял и больше ничего не значил. Он вырвал у Лидии свою руку и стал лихорадочно снимать брюки.

Он поднял взор, чтобы еще раз посмотреть в ее прекрасное лицо, но увидел жуткий череп с выпавшим глазным яблоком и страшным беззубым улыбающимся ртом. Вместо волос кусками лежала зеленая дурно пахнущая тина, из костлявого тела сочились черви и неизвестные Вадиму морские гады. Скелет схватил Вадима за горло, черви заползли ему в открытый рот, мешая заглатывать воздух.

— Ну же, мой мальчик, поцелуй меня, — ухмылялся безобразный скелет. — Приди же ко мне в объятья.

Вадим дернулся во сне, разбудив Юлю.

Кошмарный сон. Господи, надо же такому присниться.

У Вадима было на душе страшно и паршиво, словно Саша вернулся и они вдвоём подняли со дна морского тело Лидии, чем потревожили ее мстительный злобный дух.

— Что случилось? — спросила Юлия, беспокойно глядя на мужа. — Тебе приснился кошмар?

— Нет, — ответил Вадим, — всего-то моя жизнь.

Человек всегда был собственник в душе,

Во всем виновна спесь «венца творенья».

И гордость в нем зудит, кровь начинает жечь,

Рассудок слаб, готов на преступленья.

Когда предмет любви с улыбкою глядит,

Но ласки и слова мимо тебя проходят,

Тот демон, что внутри, на волю полетит,

Ты сам ему даёшь желанную свободу.

Он будет горячо нашептывать на ухо,

Дразнить тебя, губить, заставит ревновать.

И в сердце станет нестерпимо глухо,

Не вправе он иль она другого целовать.

Подумай хорошо, сколь многих погубила

Безудержная ревность, что порожденье зла.

Все лучшее в тебе в разы она убила,

А жертвам этой дряни вовеки нет числа.