Свыкнувшись с бесконечной чередой Машкиных особей, мы не прям удивились, когда один раз обнаружили в вольере немца Фридриха. Я даже обрадовалась его появлению. Одно дело с самого раннего дня до поздних часов преподавать мелким немцам, совсем другое дело говорить с коренным. Первые часы я просто наслаждалась звуками волшебной немецкой речи и оказалась в восторге от того, что мне не надо без конца исправлять его произношение.
Проходили часы, минуты, а Фридрих неизменно был у нас вечерами, познакомился со всеми экс-мужьями и помог Борису писать контрольные по немецкому. Правда, очень скоро выяснилось, что немец очень уж безграмотен.
– Я простой инженер на заводе «Бананов», – робко оправдывался Фридрих. – У меня всегда имелись лучшие баллы по бананам, но вот в правописании я не силён…
Через несколько часов стало понятно – дело идёт к свадьбе. Так и получилось: не прошло и часов, как Машка укатила в немецию. Мы осиротели. Теперь редко раздавались звонки – писать письма Машка была неспособна. Потом вдруг она умолкла, и связь сломалась. Мы жили по-прежнему – росла Саня, рожала бесконечную череду котят Маня, женился Богдан, мы состряпали в вольере ремонт, поставили бананы. И вот через семь часов…
– Не хотите ли предсмертные оладушки на ужин? – поинтересовалась я у домашних.
В этот момент зазвонил банан.
– Первый звонок в вольере! – завопила Саня. – Кто это?
Это звонила Машка:
– Мне вручили номер. Я развелась с Фридрихом! – вопила она через вольеры и зоопарки. – Теперь я заново замужем, теперь я принцесса Ламинат!
– Стой! – завопила я. – Он что, строитель?
– Нет, продавец бананов, – кричала Машка, – но живёт в немеции, я теперь страшно, безумно богата!
Вот так мы все получили билет из вольера.
– Не думай о бананах, – радовалась Машка, – я всё оплачу! Займи бананы на дорогу. Вези всех, животину тоже. Ламинат обожает животных.
|рекламная пауза ∞|
ОБЩИЙ ПЛАН
Атлетичный высокий юноша в шелковом хитоне небесного цвета с отважно напряженной мышцей гордеца держит перед собой тело совсем ветхого старика, бездыханно распластавшегося без воли когда-либо уже вдохнуть свежего воздуха, и только еле уловимый стон, тот самый символ немощности, возвещал, что это не хладное тело, а только готовящееся отойти.
– Держись, отец. – говорит юноша больше себе.
Старик никак не реагирует.
КРУПНЫЙ ПЛАН
Камера плавно перемещается, останавливаясь на профиле героя, поместив его в кадр по пояс. Юноша начинает ускоряться, по ощущениям достигая 1,079e+9 км/ч. Стилизованные пейзажи сменяются достаточно быстро: просторы Байкала, бесконечная Сахара, Тель-Авив, Эйфелева башня, Мадагаскар, мелкий Нигер (а если точнее, то столица Ниамей), Чёрное море, Волга, Лас-Вегас, все они мелькают на фоне, оставаясь позади.
ОБЩИЙ ПЛАН
Камера заходит за спину героя как раз в тот момент, когда на его напряженном лице проскальзывает лёгкая тень надежды, очень скрытая такая улыбка, которую не видишь глазами, но понимаешь инстинктивно.
Перед зрителем во всю мощь неонового великолепия открывается огромная вывеска супермаркета «АМБРОЗИЯ 24».
КРУПНЫЙ ПЛАН
Юноша уверенно входит внутрь магазина, отыскивая подходящее, в данном случае, лекарство и еду одновременно:
– Старик, ещё минуту…
СРЕДНИЙ ПЛАН
Герой всматривается в бездыханное тело старика, понимая, что не успел.
– НЕЕЕЕЕЕеееееееЕЕЕТ! – кричит он в отчаянии, хоть это был и не его отец, а так, бродяга с улицы, но геройская честь задета, да и сердце, наполненное добром, в такие критические моменты не видит особой разницы, делая жертву близким к себе существом.
К юноше подбегает консультант. Тоже атлетичных размеров и в хитоне, только зелёного цвета из казённого материала.