Населен этот район был по большей части финнами – именно их и нанимали в обслугу господа, останавливающиеся в Горках. А уж сколько легенд, баек и сказок поведало это «коренное население» – не счесть! О Ладожском озере, невдалеке от которого находились Горки, о злобных морских духах и леших, что водились возле него по сей день. О загадочных метелиляйненах – великанах, населявших эти земли задолго до того, как сюда пришли финны и карелы. Об атлантах, что обитали в Карелии еще до метелиляйненов и даже оставили следы в виде таинственных сейдов – валунов, огромных по размеру, но тем не менее сложенных друг на друга в крайне неустойчивую конструкцию. Сейдов в Карелии и впрямь было множество – особенно на севере, близ Белого моря. Даже Грегору удалось увидеть один, от которого он до сих пор пребывал под большим впечатлением.

Максима же более всего заинтересовала легенда о капитане Сигварде и его призрачном корабле «Три шестерки», что и сейчас, говорят, бороздит Ладожское озеро, и о его несметных сокровищах, что спрятаны злобным капитаном в его водах. Слава богу, что до Ладожского озера несколько часов езды, не то Максимка перекопал бы его берег вдоль и поперек…

Зато была еще одна легенда, совсем уж сказочная, которая гласит, что в одном из многочисленных озер Карелии – неизвестно, в каком именно, – обитает ужасное чудовище. Огромных размеров, с длинной шеей и блестящей на солнце чешуей. Как водится, прислуга в Горках клялась и божилась, что чудовище живет именно в озере, что разделяет дачи Николая и графини Раскатовой, а потому Максимка порой часами просиживал на берегу в надежде его увидеть. И после заката тоже, прячась от своего гувернера, он любил посидеть у озера: дворовые угощали его морошкой, ароматной ухой из форели и снабжали заодно все новыми и новыми порциями баек.

А озеро это местные и впрямь недолюбливали и старались обходить стороною, потому как даже рыба здесь не водится – хотя во всей Карелии ох как сложно отыскать водоем, где не было бы рыбы. И хоть на картах это озеро никак не обозначено, но финское население меж собой называет его Перкелинъярви, что переводится, между прочим, как Чертово озеро.

* * *

Всякое совместное лето у Рейнеров начиналось с того, что старший брат пенял младшему, что пора, мол, остепеняться: обзаводиться семьей, домом и браться наконец за дело. Под «делом» Николай имел в виду серьезные занятия художественным искусством, поскольку считал, что у Грегора есть к этому способности. И то, что Грегор не желал «заниматься делом», было для Николая как нож по сердцу.

– Остепениться… – задумчиво произнес Грегор любимое словечко своего брата.

А потом осмотрелся – оказывается, он сам не заметил, как ноги привели его на другой берег озера, к даче Раскатовой. Уголок этот, укрытый от всего внешнего мира, был столь тихим и умиротворенным, что Грегор охотно понимал, отчего Надя так любит это место. Правда, самой Наденьки здесь теперь не было – лишь лежала ее книга, забытая на скамейке. Грегор, не удержавшись, подошел и прочел: «Джон Уильям Полидори “Вампир”[2]».

Хмыкнув, он положил книгу обратно. Отчего‑то Грегор не думал прежде, что Наденьке нравится подобная литература и герои вроде байроновского Чайльд Гарольда[3] – сам‑то он подобных героев и их метания считал смешными и глупыми. Но быстро приободрился, решив, что если Надя бросила этого «Вампира» на скамейке, то тоже считает книгу смешной и глупой.

И вспомнил отчего‑то, что приятель его, Леон, как раз любил на досуге изображать из себя Чайльд Гарольда. Особенно при дамах.

– Остепениться… – снова повторил Грегор в задумчивости.