«Что-то господин Боровской очень быстро оправился после столь тяжелой раны… И уехал, оставив починенный экипаж в сарае Раскатовой», - подумал Кошкин, но вслух благоразумно этого не сказал.

Экипаж Боровского он своими глазами видел в сарае, пока с местным конюхом распрягал лошадей сегодня утром – от конюха же узнал и некоторые подробности.

Сейчас, ясно понимая, что барышня лжет, уточнил, давая ей еще один шанс:

— Уехал рано утром или поздно ночью?

— Что вы имеете в виду? – насторожилась та. – Хотите сказать, что и Леона подозреваете? Это нелепость какая-то… он не мог этого сделать, никак не мог! Вы просто не знаете, сколь благороден и порядочен молодой князь Боровской – поэтому так думаете, - заключила она твердо.

«О да, порядочен, это безусловно…» - снова решил Кошкин не без сарказма.

Дело в том, что некоторое мнение о молодом князе у Кошкина уже сложилось из разговоров с домашними слугами. Те, к примеру, тоже дали понять, что господин, которого обе хозяйки называли чудным именем Леон, появился в доме три дня назад в якобы сломанном экипаже. Якобы – потому что два или три раза господин Боровской одаривал конюха щедрыми чаевыми, чтобы тот ремонтировал экипаж подольше, а прихрамывал на свою многострадальную ногу, лишь когда рядом появлялись хозяйки.

Что любопытно, по словам Алены, барыня Раскатова напротив конюха все поторапливала и интересовалась, скоро ли починят экипаж.

* * *

Сыщики возвращались в дом той же дорогой – барышня Шелихова осталась еще подышать воздухом. Девятов вполголоса и с мечтательной улыбкой говорил что-то, кажется, бесстыдно сравнивал внешность обеих сестер, но Кошкин даже и не слышал его.

Когда он ехал в Горки сегодня утром, то никак не думал, что в расследовании будет замешано столько громких имен – художник Рейнер, а теперь еще и наследник князя Боровского. Скандал в свете обеспечен. Кошкин отчего-то остро посочувствовал вдовой графине, имя которой точно станут трепать на все лады, фантазируя о причинах, по которым молодой князь загостился в ее доме.

Но огласки не избежать, ведь, кажется, и сомнений нет, что Боровской причастен к произошедшему: уехал внезапно, ночью, не попрощавшись толком с хозяевами. Рано пока утверждать, будто именно он убил графа, но он непременно видел что-то.

…Дверь на террасу оказалась распахнутой, хотя Кошкин точно помнил, что они с Девятовым плотно закрыли ее, когда уходили. И пола халата на груди мертвого графа как будто откинута чуть больше, чем оставлял ее Кошкин.

— Любопытно… - сказал разглядывающий ту же картину Девятов, - Кажется, барышня Шелихова, эта нежная фиалка, обшаривала карманы трупа в поисках своего письма. Как думаешь, Степан Егорыч, если бы она нашла его, то побежала бы признаваться во всем добровольно, а?

7. Глава шестая

Полицейские еще не скрылись из виду, когда Надя, не сдержав волнения, сорвала с дерева ближайшую ветку и принялась со злостью обрывать ее листья. Разговор прошел совсем не так, как она рассчитывала. Откуда они узнали про Леона?! Ведь никто, кроме них со Светланой, о нем и не был осведомлен… кажется. Значит, и правда это сестра о нем рассказала, а потом пошла к ней в комнату, чтобы специально выставить ее в глупом виде!

А Надя еще выгораживала ее, лгала полиции, рассказывая им эту сладкую сказку, будто сестра пыталась привести мужа в чувство. Стала бы она спасать Павла Владимировича, как же! Да она наверняка нарадоваться не может, что теперь, наконец, свободна!..

Безусловно, Светлана заслуживала наказания – заслуживала, как никто другой. Надя искренне так полагала, но все же чувствовала, что не следует выносить их семейные ссоры на потеху всему Петербургу. Это их дело, сестер Шелиховых, и полиции в него вмешиваться вовсе не обязательно. Это вообще нелепость какая‑то, что эти двое, совершенно посторонние им люди, ходят по их дому и задают какие‑то вопросы! Наде это казалось дикостью, нелепицей и чем‑то совсем‑совсем неправильным.