Девушка прижала его ладонь к своей щеке, потерлась о его грессы и поцеловала их.

– Тогда кто же покушался на тебя? – прошептала она. – Ты сказал бреганам, что не знаешь, но ты… догадываешься? Да?

– Я даже уверен, – подтвердил Нардэн.

– Ты скажешь мне? – с надеждой спросила Элюзаль.

Принц думал мгновение, но больше о том, с чего начать. Его любимая должна знать о его врагах. Чтобы её пытливый ум снова не начал создавать для неё плохие версии событий.

– Наша императрица из рода Бегриев, – произнёс Нардэн. – Бегрии – большая семья, противостоявшая Мезамеросам в начале империи. Мармагон хотел примириться с ними и получить их поддержку, поэтому договорился женить моего отца на ком-то из дочерей Бегриев.

Принц поднял руку и провёл пальцами по губам Элюзаль. Та захватила подушечки в рот и несильно сжала зубами.

– А мой отец воспротивился, – Нардэн с улыбкой наблюдал за тем, как девушка покусывает его пальцы, – и потребовал в жены одну из дочерей рода Приан-антера. Мою мать.

Улыбка угасла на губах принца, и Элюзаль немедленно обняла его ладонь своими.

Нардэн не позволил себе вспомнить давно угасшую боль и продолжил:

– Мармагон, к общему удивлению, поддержал волю сына и позволил ему жениться на той женщине, которую тот захотел. Это было последним важным решением в его жизни. Через несколько месяцев после свадьбы мой дед умер.

Элюзаль отпустила ладонь принца, задумчиво глядя на него.

– Наш первый повелитель не был стар, – сказала она.

– Не был, – подтвердил Нардэн. – Мармагону едва исполнилось сто лет. Для эгрессера это не возраст. И тем не менее, его сердце остановилось во сне, и мой отец стал императором. Через год родился я. Появление наследника вызвало у Бегриев только ненависть. Глава семьи князь Сегий напомнил императору Мельседею, что он должен был жениться на правильной женщине. И если не сделает этого, то Бегрийская знать и дружные с ней семьи не простят этого. Мой отец долго сопротивлялся этому. Он взял вторую жену – Интаис Бегрию, когда мне было семь. Через год она родила моего брата. А ещё через год он приказал арестовать свою первую жену, императрицу Нинэю Приан-антеру за преступление против веры и казнил её. Тебе всё ещё интересно?

– Боги… – вздохнула Элюзаль. – Ты думаешь, что история семьи моего любимого не интересна мне? Не смей так думать!

– Не смею, госпожа, – улыбнулся Нардэн. – Для Бегриев, я сын не только рода Мезамероса, но и рода Приан-антера. А они враждовали ещё до того, как Мармагон прекратил распри эгрессеров. Приан-антеры были вен-ваимами все до единого. За что и поплатились так же все до единого.

Элюзаль вздрогнула, поняв сказанное принцем.

– Бегрии приняли учение Мармагона без возражений, – мрачно произнёс Нардэн. – Им понравилась то, что он предложил. Сделать людей, коих так много в наших землях, рабами и пищей. Представь, Элюзаль, степень их ненависти ко мне. Эгрессеры, последователи учения Мармагона вынуждены были терпеть мою мать – Нинею Приан-антеру, зная, что она происходит из рода староверов, а после её долгожданной для них смерти – остался я.

Принц невольно засмеялся:

– Я так много времени провёл среди них и чувствовал эту ненависть. Она взлетела до небес, когда родился Обран, а император Мезамерос не потрудился объявить его наследным принцем. Сказал: что наследник уже есть, и пересматривать решение он не будет.

Элюзаль удивилась этим словам. Она, конечно, своими глазами видела, что Мельседей предан Нардэну, и сейчас это показалось ещё более странным. Император отчаянно жесток со своим старшим сыном, но и потакает безгранично. Как такое возможно? А теперь из слов принца получается, что отец защитил его от нападок знати. Но зато потом многое сделал для того, чтобы сын возненавидел его.