– Одно мне скажи, – попросил Цангр, – если найдёшь знания своей веры, ты получишь великую силу. Что будешь делать с ней?

Нардэн ждал этого вопроса и понимал к чему ведёт владыка бреган, но не мог ответить так, как тот хотел.

– Нет, Цангр, – произнёс принц. – Я не использую эту силу против эгрессеров.

– Почему нет? – возразил Самбир. – Если скажешь владыке Тереху, что возглавишь его людей против императора, он пойдёт за тобой. Все доляне пойдут. И мы… брегане, мы тоже…

Самбир взглянул на отца. Тот молчал, напряжённо хмуря брови, и на слова сына отрицательно покачал головой. Самбир не отводил глаз от него в ожидании объяснений.

– Владыка, как всегда, мудр, – Нардэн улыбнулся лишь губами, взгляд остался серьёзным. – Если я подниму восстание против отца, я обреку на смерть тысячи людей. Одного мятежного принца недостаточно, чтобы победить империю.

– Тогда как? – мрачно спросил Цангр. – Как победить её? Ради чего ты всё это затеял?

Нардэн не сразу ответил, понимая, что сказанное им не понравится никому. Но он всегда знал, что не разрушит саму империю. Он попытается изменить её, а не уничтожить. Это государство создано и обличено в границы, люди и эгрессеры имеют своё место на этой земле. То, что уже существует нужно менять и улучшать, а не обрушивать в безвластие и кровопролитие.

– Победить можно только изнутри, – наконец произнёс Нардэн. – Если не рисковать жизнями людей и не приносить их в жертву, не развязывать войну и не пускать кровь, то остаётся только менять учение Мезамероса и учить демонов заново. Заставить их вспомнить, кем они были и призвать их вернуться к этому. Наша старая вера – это единственный путь. Поэтому она так нужна мне. Чему я научу, если не знаю этого сам?

Брегане молчали, с явным сомнением глядя на принца.

– Твоё высочество, – тяжело вздохнул Цангр, – я уважаю твоё желание сохранить жизни и не развязать бойню, но если это твой путь, то он очень долгий. Если ты не пойдёшь против императора сейчас, а будешь ждать своего часа, то тебе придётся ждать его смерти, чтобы всё изменить. А я не знаю сколько ещё мы сможем защищать тебя. Эгрессеры стареют медленно. Боюсь, к тому времени, когда ты станешь императором, нас может уже не быть. Если, конечно, ты сам доживёшь до смерти своего отца.

На последних словах Цангр невесело усмехнулся:

– Судя по всему тебе этого не позволят.

– А за годы, которые пройдут? – мрачно спросил Самбир. – Сколько людей погибнет, став пищей? Не будет ли их количество равно тому, которое погибнет в бою против эгрессеров?

Нардэн молчал в ответ на это, и тишина сковала зал.

– Нет, – Элюзаль внезапно сжала плечи принца. – Нет, ты сделаешь это – ты вернёшь демонам их веру и больше никто не погибнет. Ты хочешь знания сейчас! Значит, не будешь ждать смерти императора?

– Не буду, – улыбнулся Нардэн. – У меня нет времени ждать. Уже через год всем станет ясен мой обман. Если обрету знания, я буду менять сейчас. Но я не знаю получится ли. Если потерплю неудачу, мою судьбу вы знаете. Поэтому…

Принц обвёл взглядом бреган:

– Закончив дела здесь, я вернусь в империю и отпущу вас. Что бы ни было дальше, с момента, как мы попрощаемся, вы более не будете в опасности. Дальше я сам. Вас попрошу лишь молиться своим богам, чтобы помогали мне.

– О, за это не беспокойся, – усмехнулся Тансар.

Цангр поставил локти на колени и пристроил подбородок на кулаки.

– Что ж, значит, я ошибся, – произнёс он. – Твой путь совсем недолгий. Он будет ярким и очень коротким. Я буду просить за тебя наших богов, мой господин Мезамерос. Каждый день. Но это тебе не поможет.