«Интересно. – проговорил он про себя, – что это всё значит? Кто же, чёрт возьми, этот человек и кто же, Господи, эта бедная девушка?» Стоило ему вновь вспомнить эпизоды из этого сна, как на лбу его тут же выступали капли пота.

«Если я нахожусь на войне, – размышлял он далее, – то почему же на мне одежда простолюдина, а не солдата»?

В его голову лезли и весьма страшные мысли:

«А ведь этой девушкой могла быть моя сестра или же Лейла?.. Нет! Не дай Бог! Нет. Нет!.. Я даже не хочу об этом думать».

И, отводя прочь все тёмные думы, он налив себе ещё воды, поднялся в свою комнату, невольно, будто в трансе, напевая про себя мелодию из сна.

Стояла мёртвая тишина беспросветной ночи. Капли влаги скользили вниз по стеклу намокшего окна, куда тусклый свет проникал лишь через витраж коридора. Из улицы доносились голоса людей; видимо тех, кто решил справлять новогоднюю ночь до самого утра. Воздух охлаждался всё сильней, и если не считать гулянки пьяных, всё вокруг прибывало в покое.

Однако на душе у Али не было так спокойно. Он не мог сомкнуть глаз, продолжая думать о своём кошмаре. Напевая про себя песню, что казалась ему довольно красивой, но вместе с тем загадочной, он в череде размышлений взял паузу, свидетельствовавшую о том, что на ум ему пришла какая-то мысль. Он резко вскочил с кровати, включил свет, достал из шкафа холст и, поставив его на мольберт, с полыхающим пристрастием начал что- то писать. Спустя пару часов работа была завершена, но не вся. Лицо той девушки, которая ему приснилась, он так и не вспомнил. И положив с рук кисть, Али отступил назад. Он молча и неподвижно всматривался на полотно, глазами, что напряжённо и конфузливо бегали по каждой его линии и зарисовке. Взору его предстала ужасающая картина, и впервые ему было противно любоваться на своё творение.

–

О Аллах… – произнёс он вполголоса, – не делай так, чтобы она предстала передо мной в реальной жизни. Прошу тебя, – и взглянув на рисунок, что он не добил, прибавил: – Кто же ты, о бедное создание: мой враг, друг, или?..

И, осторожно протянув свою руку к картине, он почувствовал, что будто хочет прикоснуться к чему-то запретному.

–

Нет! – отдёрнув руку назад, паром произнёс он, – Не коснусь, покуда не вспомню твоё лицо, а после обязательно закончу начатое.

Затем, достав из шкафа небольшую ткань, он спешно прикрыл им картину, а после спрятал её под кровать. Усталый и озабоченный странными событиями, не имея сил бороться с теми чувствами, которые они ему внушали, Али провалился на кровать и машинально устремил глаза в тёмное окно. Тяжесть глубокой ночи всё же взяла своё, и когда он почувствовал её давление, дремота овладела им сразу, и он быстро упал в глубокий сон.

Дни праздничных каникул миновали, и наши герои вновь пошли в школу.

Али и Малик поздравили друг друга и всех своих одноклассников с новым годом.

–

Мы накрыли очень большой и вкусный стол, – хвастался один из парней. – К нам пришло много гостей, было шумно и весело, а затем мы наблюдали за праздничным фейерверком.

–

Подумаешь… – подняв плечами, пренебрежительно отозвался Малик. – Мы все так отмечали, – а после заметил, что Али всё это время хранит молчание и, съёжившись, грызёт ноготь, потупив глаза на деревянный пол. – А вы как отмечали брат? – спросил он простодушно.

Али взглянул на друга и попытался скрыть свою растерянность.

–

М-мы?.. – проговорил он неуверенно. – Ах… да. Ну, мы отмечали так же.

Одноклассники оторопели и удивлённо переглянулись друг на друга; он был рассеян и сам не свой.

–

С тобой всё в порядке, дружище? – спросил Малик.