Хотел задать этот долбанный вопрос вслух, но не успел.

Недоразумение вновь заголосило:

– Я чувствую это в моих костя-я-ях! Я чувствую это в своей душе-е-е! Я чувствую это в себе-е-е! ― затем развернулась, взмахнув кистью, начала быстро петь. ― Я не сломаюсь, я заставлю тебя задуматься, скатываясь в бездну… ― она трясла своим телом, оставляя на моей стене капли краски.

На моей стене.

Скрипнул зубами, а затем подошел к её айфону, лежащему на стуле ― кстати, тоже забрызганному чертовой краской ― и ткнул в значок паузы.

Недоразумение тут же прекратило свои ритуальные пляски и остановилось.

– Да ладно, малыш, неужели ты сел? Сейчас? ― услышал я, а затем увидел, как она отложила кисть в сторону, вытерла руки тряпкой ― и всё это с завязанными глазами ― а затем уверенно двинулась в мою сторону.

Я скрестил на груди руки, не понимая ― забавляет меня всё это или злит.

Но наблюдал.

Она подошла к стулу, взяла в пальцы свой айфон, а затем замерла.

Возможно, услышала моё дыхание или уловила запах парфюма, но определенно поняла, что что-то в этой комнате изменилось.

– Тейлор?

Я усмехнулся, начиная хоть что-то понимать.

По всей видимости, моя драгоценная сестренка притащила из своего Чикаго подружку. Да ещё и позволила ей портить мои стены. Я захотел удушить её сильнее.

Вероятно, гостья поняла, что в комнате находилась совсем не Тейлор, поэтому в следующую же секунду её пальцы потянулись к ярко-желтой повязке. Она стянула её вниз и открыла глаза.

Мне хватило секунды, чтобы понять ― девчонка в ужасе.

– Ну, привет, ― ухмыльнулся я прежде, чем она завизжала.

Никки

Я сидела на высоком барном табурете в кухне и стучала пальцами по мрамору.

После того, как я чуть не избила придурка стулом, чувствовала себя немного неловко. С другой стороны, какой нормальный человек в адекватном состоянии будет так пугать людей? Неужели нельзя было предупредить? Подать голос? Не знаю… сразу всё объяснить?

Зачем нужно было изображать из себя шизоидного психопата с ухмылкой теперь-ты-моя-крошка и хрипеть своё маньячное «привет»?

Совсем он что ли с головой не дружит?

– Ты в своём уме, Лори? Какого хрена?

– А в чём проблема?

– В чём проблема? Ты привела в наш дом сумасшедшую художницу, позволила ей портить стены моего дома, да ещё и оставила жить в нём!

– Нашего дома, Мак! Это и мой дом тоже! ― злилась Тейлор. ― И Никки ― не сумасшедшая! Она очень талантливая, и я рада, что она согласилась на эту работу!

А вот я уже рада не была.

– Я не заплачу ей ни гроша!

– У меня достаточно своих денег!

– Все твои деньги принадлежат мне, Лори! Все до цента! И это рыжее недоразумение их не получит!

Стоп, что? Рыжее недоразумение?

Я услышала, как Тейлор зарычала:

– Ты не можешь! Папа оставил мне наследство!

– Которое ты получишь при определенном условии, помнишь? И, если перестанешь при каждой нашей ссоре как подросток сбегать в Чикаго!

Тейлор снова зарычала. Оказывается, она была не такой уж и паинькой.

– Прекрати быть таким дерьмом, Мак! Никки нужна мне, а ей нужна эта работа!

– Я не занимаюсь благотворительностью, ― прошипел он уже спокойнее.

Благотворительностью?

Нет, это уже перебор.

Я спрыгнула со стула, взяла свой чемодан, который ещё не успела распаковать, но который уже полчаса как стоял внизу ― я спустила его, как и велел мне придурок, когда перестала лупить его стулом ― а затем зашлепала к двери.

Ругань Тейлор и Мака тут же стихла.

Плевать. Найду другую работу.

– Никки, не уходи.

– Лори…

– Всё в порядке, мистер Маккейн, как вы верно подметили, я не нуждаюсь в благотворительности. ― вскинула голову, встречая его ледяной взгляд. ― Но вам следует лучше понимать термины, которыми вы форсите.