Поесть ей так и не принесли. Ну и пусть. Не в еде счастье. Шпильманы голодать умеют. Зато никто не смог помешать, не увидел её всю в кирпичной крошке. Лучше бы о ней вообще забыли.

Всё складывалось удачно. Улица за окном была совсем глухой и тихой. Никто ни разу не прошёл, не проехал. А уж вечером и подавно никого не будет. Мысль о том, что окно может выходить в какой-нибудь внутренний двор, Арлетта отвергла сразу. Шагов караула не слышно. Дух из окна вольный, лёгкий. Да и должно же, в конце концов, ей повезти. Она деловито обтёрла подолом лицо и руки, чтоб не выглядеть слишком уж страшно. Стянула платье, оставшись в тонкой нижней рубашке, пропихнула его сквозь решётку, а потом начала протискиваться сама. Для начала сунула голову в получившуюся щель. Тут же почувствовала, как впивается в кожу ржавый металл. Ни туда, ни сюда. По щеке потекла кровь. Арлетта рванулась, едва не оторвала уши, и с разгону уткнулась лицом в холодный камень. Есть! Голова пролезла. Канатная плясунья выдохнула с облегчением и, втянув и без того тощий живот, протиснулась-таки вся целиком.

Уф! Теперь надо как-то извернуться в узком, едва можно сделать вдох, пространстве между стеной и решёткой. Это оказалось не так-то просто. Извиваясь, как змея под лопатой, поднялась на цыпочки. Стоя на кончиках пальцев, дотянулась до края бортика. Ни вздохнуть, ни охнуть. И главное, опереться не на что. Так и застряну здесь!

Арлетта пискнула от ужаса, но тянуться вверх не перестала. Цеплялась ногтями, коленками, грудью и животом. Давай! Allez, Арлетт!

Через десять минут она сидела на бортике, подставив лицо прохладному ветерку с запахом влажных тополей и цветущих яблонь. Осторожно ощупала щёку, стёрла кровь. Ветер налетел снова, раздул парусом подол нижней рубашки. К несчастью, платье вытащить за собой не удалось. Снова сунуться в эту узкую щель Арлетта боялась. Ну и ладно. Обойдёмся без платья. Надо убираться. Посвистеть, что ли? Может, Фиделио её найдёт? Нет. Свистеть опасно. Эта часть побега оказалась какой-то непродуманной. Куда теперь идти? Как добраться до торга?

Арлетта свесила ноги, но мостовой не достала. Ошибочка вышла. Это не полуподвал. Первый этаж. Она повисла на бортике и отпустила руки.

Раз-два – ноги должны были уже встретиться с землёй – три-четыре – не первый этаж, а второй. Надо собраться перед ударом. Пять-шесть – ветер в лицо – шум, похожий на аплодисменты или шорох листьев под ветром, – семь-восемь – не может быть, я же разобьюсь – девять – да не в башне же её заперли – десять – мама! И тут её руки встретились с чужими. Бенедикт!

Нет, не он. Кто-то другой спассировал её. Жёстко. Неправильно. Неумело. Руки едва не выбило из плеч. Арлетту крутнуло в воздухе, завертело так, что даже она, ко всему привыкшая, безнадёжно запуталась, где верх, где низ, и с силой ударило о землю.

Тут же выяснилось, что это не совсем земля. Руки, ноги, подол рубашки и волосы оказались непостижимым образом перепутаны с руками, ногами, волосами и одеждой кого-то твёрдого, угловатого и лохматого. Длинных волос было очень много. Женщина? Её поймала женщина?

– Пёсья кровь! – хрипло сказали над ухом определённо мужским голосом.

Арлетта встрепенулась. Происходило сплошное, прямо-таки вопиющее неприличие. Надо срочно оторваться от этого неизвестно кого. Она засуетилась, торопливо пытаясь найти себя и распутаться.

– Чего? – насмешливо спросили снизу. – Очухалась?

– Да, благодарю вас, – чопорно сказала канатная плясунья и всё-таки встала на ноги. Под ногами были доски. Пол? Не, наверное, мост какой-то. Снизу негромко журчала вода. Закружилась голова. Спасибо, неведомый спаситель поддержал. Вежливо так, под локоток.