По сравнению с Арктикой, в данных краях было весьма жарковато и сухо. Потому полярнику, после просушки вещей, предстояло упаковать их в рюкзак, который будет иметь теперь непрактично-большой вид. Эти вопросы волновали Платона в тот момент больше всего, потому что спецназовцу, наверняка, предстоит длительный переход.

Но время близилось к вечеру. Вокруг темнело, а никаких подсказок о том, куда Платон мог попасть, так и не поступило извне. Он решил устраиваться на ночлег, выставив прежде на подступах к своему спальному месту растяжки. И вот, когда он выставлял очередную из них, то со стороны зарослей креозотовых кустарников услышал подозрительный звук. Спецназовец притаился… Это было похоже на голос животного, скорее фырчанье. Так делают лошади, но кто его знает? Быть может, на самом деле, это большущий медведь???

Все тепловизоры, имеющиеся у бойца при себе, вымокли и пришли моментально в негодность после падения в воду. Оставалось лишь надеяться на собственные глаза, которые долго не могли ничего различить в темноте.

Платон затушил костер и на всякий случай приготовился к бою с диким животным.

Но то, что он дальше увидел, не поддалось никакому логическому объяснению… В глубине зарослей по узкой тропе двигались всадники на лошадях в одежде мушкетеров французского короля! Их спутать ни с кем другим было нельзя: такие же длинные голубые плащи, широкополые шляпы с пышными перьями, шпаги и кожаные сапоги. Двигались они друг за другом, о чем-то громко разговаривая на родном языке. Дорогу мушкетерам освещал факел. Впереди идущий всадник держал его в своей тонкой изящной руке. А фырчанье издавала впереди идущая лошадь.

«Кто это? – подумал Платон про себя, – королевские мушкетеры? Или исторический клуб? Почему они так одеты? Здесь что, снимают исторический фильм?..».

Кто бы то ни был, полярник решил себя не выдавать, а проследовать беззвучно за всадниками в надежде, что они куда-нибудь его приведут. Забрав с собой все свои вещи, оружие и амуницию, он аккуратно выдвинулся вперед, ступая с носка на пятку по притоптанному песку. Главной задачей было – не упустить из виду хотя бы крайнего всадника. А это перегруженному полярнику удавалось с трудом. Но он справился, и уже очень скоро мушкетеры вывели спецназовца к городу, когда на окрестности опустилась холодная ночь.

Город был освещен масляными фонарями, которые крепились на столбах и углах зданий. В свете этих слабых источников трудно получить общее представление о данном селении, тем более на большом от него расстоянии. Потому Платон предпочел подождать до утра на высокой горе, пока на крыши домов не упадет солнечный свет.

Когда это случилось, а случилось это спустя целую «вечность», то полярник слипающимися глазами разглядел поселение старого типа. Оно больше походило на город какой-нибудь давней Америки времен ее гражданской войны.

Через весь полис тянулась одна только улица, по обеим сторонам от которой стояли соединенные между собой деревянные здания, обитые старой доской. Напротив входа каждого из этих строений висела табличка с надписями на английском, которые обозначали: магазин, отель, гостиница, пекарня, банк, прачечная, ломбард, почта, типография и салун1. Больше всего атмосферы старины придавали кибитки, запряженные лошадьми, которые носились по улице взад и вперед. А за ними по ветру катались перекати-поле. Вдалеке виднелась пиковая крыша католической церкви. А еще дальше крутился ветряной водонасос. Одним словом, город повторял дух настоящего вестерна, переломного периода между беззаконием и демократией, беднотой и зажиточностью, пафоса, засухи и дефицита воды.