И грусть мне на рябинах ворожит.
Бело до окон
Намело. Бело до окон
И дворы занесены.
Всё село, как белый кокон
Задремало до весны.
Леса блеклые рыжинки
В звездном танце ледяном
Скрыли хрупкие снежинки
Под пушистым полотном.
На макушках стройных сосен
Белоснежная чалма.
Календарь клянется: осень!
Возражает снег: зима!
Засахаренных веток белизна
Засахаренных веток белизна.
Ах, сколько колыбельных знает осень?
Природа засыпает и во снах
В седеющий ноябрь её уносит.
А первый снег? У нас с ним договор:
Растаять можно, только вот не киснуть!
Протекторов по белому узор
Машины на шоссе успели тиснуть.
Люблю рассвета раннего часы
Немую отрешённость в межсезонье.
Когда поникнут стрелочки-усы,
О чашку грею стылые ладони.
Мне тишина заваривает чай,
За окнами заря опарой пухнет,
И скрипнет половица невзначай,
И запах мяты царствует на кухне.
У осени нет ни тоски, ни печали
А вы замечали, что в самом начале
У осени нет ни тоски, ни печали?
У осени есть послевкусие лета
За это её обожают поэты.
А вы замечали, как капли стучали,
А стёкла оконные им отвечали,
Как после дождя воздух голову кружит,
И небо умытое смотрится в лужи?
Есть в осени поздней безлиственно-хрупкой
У берега рек ледяные скорлупки,
Есть грусть у неё и особая нежность,
Есть иней, туман и зимы неизбежность.
Ведь вы замечали, как птицы кричали
И как голоса их печально звучали?
Уносит пернатая их эскадрилья
Частичку тепла в край далёкий на крыльях.
Тикси
Если с мыслью о севере свыкся,
Разгребая на сердце руины,
Увези меня в ветреный Тикси
От мороза и холода стынуть.
Там пурга и колючие звоны,
Ночь целует пустоты пейзажей,
Там на небе бывают драконы
У полярного мрака на страже.
Только тусклое солнце забрызжет,
Промелькнут быстроногие тени.
Ты мне станешь дороже и ближе,
Погоняя упряжку оленей.
Постригу новомодное пикси.
Иней будет гореть самоцветом.
Слышишь, воет пургой, это Тикси
Ждёт на северной кромке планеты.
У осени моей
У осени моей повадки лисьи:
Крадётся по оврагам, не спешит
И кружит в небе шёлковые листья-
Лоскутики, опавшие с души.
У осени моей в кармане – диво:
Дождей грибных и радуг полотно
И райских яблок спелого налива
У осени моей полным-полно.
Она мне лета несказанно ближе,
Хоть в даль уносит птичьи голоса.
У осени моей – девчонки рыжей
Зелёные и грустные глаза.
Мороз велик
Зима, зима. Сугробы в пояс,
По ним бреду.
Заката поливает соус
Хребтов гряду.
Волна, волна, как сотня фурий
И лёд налип.
Всё в замороженной глазури
Прибрежных глыб.
Вода, вода шугу колышет,
Мороз велик.
Вот-вот уснёт и дышит тише
Байкал-старик.
Эхо
Гортанными руладами реки,
Напевом птиц, твоим весёлым смехом,
Касаясь звуком каменной щеки,
Неистово щекочет горы эхо.
Покинув городскую толчею,
Для этого и стоило уехать,
Чтоб стоя у обрыва на краю,
Дразнить и кликать ветреное эхо.
Я пеленаю плечи в шаль
Я пеленаю плечи в шаль.
Под утро тает сумрак жидкий.
Ночь собрала свои пожитки
Луны тарелку да печаль.
Три снегопада до весны.
Никак не дремлется на зорьке.
Варю на кухне кофе горький,
Травлю им будущие сны.
В снежной постели
В снежной постели уснула дневная тишь,
Снятся ей зелень и травы начала мая.
Пряничный город белеет глазурью крыш,
Ну, а над городом сам Новый год шагает.
Он молодой и безусый ещё пацан.
Опыт придёт, а пока он растерян малость.
Лишь бы в конце не порвался его карман
И доброты в нём для нас хоть чуть-чуть осталось.
Мягкий снег
Мягкий снег на землю хлопья крошит,
С ночи не кончаясь всё идёт.
Как приятно думать о хорошем
И о светлом думать в Новый год.
Пахнет мандаринами и хвоей,
Ель хранит подарки на виду.
Пуст навек останется плохое
В прошлом исчезающем году.
Крепким будет пусть у вас здоровье
После всех застолий с оливье,