Катя и Вера с любопытством слушают.

– Знаете кто такой Тимоти Лири?

– Подожди, помню. Что-то там про ЛСД, – отвечает Вера.

– ЛСД? Всегда хотела попробовать, – мурлычет Катя.

– Кстати, он ещё в восьмидесятых предсказал, что компьютер и интернет станут ЛСД нового времени. Так вот. Бабушка с ним знакома была, вела переписку. Всё тут. Она описывает и личный опыт. ЛСД, марихуана, грибы, различные техники изменения сознания, осознанные сновидения, медитации, встречи с некоторыми эзотериками: Ошо, Гурджиев. Путешествовала по Тибету с Рерихом. Она даже какое-то время состояла в той секте, которая распылила зарин в токийском метро. Помните? Но кто бы мог подумать… – Катя снова наполняет бокалы. – Я всё читал и перечитывал. И мне так жалко, что я не пообщался с ней лично об этом. Мне есть, чему у неё поучиться, и есть, что ей рассказать. В общем, как ни странно, из-за этих тетрадей я поступил в мед. Отец хотел, чтобы я был юристом, судьёй, а мать видела меня каким-нибудь инженером или архитектором.

– На нас всегда влияет что-то нечаянное, случайное и в то же время предопределённое, – говорит Вера, будто невзначай касаясь меня коленом.

– Да, я ещё далёк от своей цели. Столько всего неизвестно…

Девушки кивают. Мы выпиваем, какое-то время молчим.

– Паша, у тебя же нет подружки? – вдруг спрашивает Катя.

– Ты имеешь право быть одиноким, если можешь позволить себе одиночество. Я могу позволить. И это здорово бережёт нервы, продлевает жизнь, – отвечаю я.

– Поспорила бы, – говорит Катя.

– И что, ты никогда не жил с девушкой? – поднимая бровь, спрашивает Вера.

– Больше пары дней нет. Не доходило.

– Или с парнем? – не слыша Веру, смеётся Катя.

– И ты туда же?

Я рассказал им о недавнем инциденте на группе.

Мы долго смеялись, допивали шампанское.

За окном темнело. Густые тучи нависли над Могильском.

– Ой, я, наверное, пойду, – посмотрев на часы говорит Вера.

– Ты ж пьяна, подруга, поехали ко мне или… – Катя смотрит на меня. – Ладно, он всё равно придёт пьяней тебя.

Вера что-то ответила, мы вроде попрощались, может, даже договорились ещё раз собраться. Смутно помню.

Я проснулся от касания чужой кожи. Тёплой, нежной. Дёрнулся, подскочил, сел на кровати. Рядом лежала Катя. Её выточенное тело. Кожа с матовым блеском. Линии спины, грудь. Она была голая. За окном светало. Я тихо пробрался в туалет. Слегка мутило. Залпом залил в себя кружку воды. Лёг обратно.

Я рассматривал Катю вблизи. Каждый миллиметр лица и тела, даже детально увеличенный, был идеален, как и общая картина. Да, она была картиной. Словно бы величайшее творение, натурщица для художника.

Катя открыла глаза.

– Ты так смотришь, будто проснулся с Моникой Беллучи.

– Лучше.

Катя обнимает меня одной рукой.

– Ещё только пять, – объявляю я.

Мы просто лежим, рассматривая друг друга.

– Ты много не думай обо мне, хорошо? У меня нет времени на отношения. Как я понимаю, у тебя тоже. Так что…

– Ты замужем?

– Это никогда не важно.

Хороший слоган для жизни. Эпикурейство? Ни о чём не думай, наслаждайся жизнью.

– В смысле, – требуя уточнения её философии, спрашиваю я.

– Без смысла. Если захочешь, увидимся через недельку.

Сейчас она владела ситуацией, она владела мной. Она могла делать всё, что ей захочется. Она могла повелевать и подчинять. Но я подумал, что такие женщины больше всех нуждаются в любви, и, возможно, от этого коротнуло болью в левом виске.

Она чмокнула меня в губы, встала, подобрала с пола прозрачные трусики, пошла в ванную.

– Ты похожа на богиню, – вслед сказал я, но тихо, словно боясь, что услышит.

Через минуту я не выдержал и пошёл за ней в душ.