– Опять Рен-ТВ насмотрелся? Сомневаюсь, что такой человек, а вернее, крупный бизнесмен в ритуалке, будет склонен к открытому насилию.

– Ты просто не видел, как он смотрит на людей, когда думает, что никто не видит. Его глаза, как у хищника, который готов напасть в любой момент…

Я пожимаю плечами.

– Ну, это всё слухи. Может, он просто очень строгий и требовательный. Элита всё-таки.

Макс качает головой, а его лицо выражает глубокую обеспокоенность и сомнение.

– Нет, это не просто слухи. Он способен на всё, чтобы защитить свою семью и бизнес. И если он узнает, что мы что-то замышляем против его сы́ночки, последствия будут катастрофическими…

– За целый день пеших прогулок я испытываю сильную усталость в ногах и спине, а также чувство голода, которое можно утолить, разве что проглотив быка. Однако вместо того, чтобы провести вечер в уютной домашней обстановке, отдыхая и насыщаясь горячей пищей, я вынужден отправляться в отдалённое место для того, чтобы просить прощения у людей, которые, возможно, не заслуживают такого внимания к своей персоне. В связи с этим я задаюсь вопросом о целесообразности подобных действий.

– Опять ты стал таким официальным, – друг закатил глаза. – Ну подумаешь, назвал он тебя Лео… Неужели обязательно сразу реагировать так агрессивно и сразу в нос?

– Он сделал это специально, зная, что меня это выводит из себя. Знал? Значит, заслужил. Больше разговора об этом не будет. Пошли.

Не дожидаясь ответа, я вылезаю из неудобной маленькой «Гранты» и решительно направляюсь к звонку на воротах. Воспоминания об утреннем переполохе в отделе вновь вызывают прилив ярости, и я чувствую, как кровь кипит в жилах, а пальцы сжимаются в кулаки с такой силой, что слышен хруст костяшек.

– Кто это? – доносится почти сразу же из домофона, будто там ждали, когда позвонят.

– Мы коллеги Антона Фиджера, нам нужно с ним поговорить. – В конце мой голос дрогнул, и сам не понимаю, от чего. То ли от приглушённого раската грома позади, который словно напоминал о зловещих историях Макса, то ли от холодного и властного голоса, доносящегося из прибора на двери.

Ворота с характерным скрипом отодвигаются в сторону. Друг плетётся позади, и я вижу, как близко он держит свою руку возле моей, чтобы, если что, схватить и не дать надрать зад этому молокососу повторно. Правда, это вряд ли сможет помочь, но ему так спокойнее, и бог с ним.

Участок и впрямь огромен, как и сам дом, только в темноте мало что можно разглядеть. К тому же некая женщина уже открыла дверь и ждёт нас на своём пороге, отчего Макс не может удержаться, чтобы не подметить, хоть и шёпотом:

– Как мухи в клейкую ленту…

Я с трудом сдерживаю усталую нервозность от его «боевого» настроя, стоя уже на пороге дома. Хозяйка, мать новичка, с беспокойством в глазах сообщает, что Антошеньки нет, но он скоро вернётся. Она предлагает подождать его внутри, хотя сначала её явно встревожил наш поздний визит. Пришлось придумать на ходу, что мы не смогли дозвониться до Антона, а дело действительно срочное.

Женщине на вид около сорока лет. Она одета в молочный шёлковый халат в пол, тёплые меховые тапочки и распустила тёмные волосы до плеч. Её спина идеально выпрямлена, руки аккуратно сложены перед собой, а взгляд полон такой невинности, что мне кажется, будто это не её голос я только что слышал из домофона пару минут назад.

Пригласив нас в уютную гостиную, Ольга Матвеевна, так она представилась, предложила чай и лёгкий перекус. Макс, заметно нервничая, отказался, а я с благодарностью согласился на чашку крепкого кофе и медовые пирожные. Поскольку прислуги в доме не будет до утра, а её супруг всё ещё находится на работе, женщина сама подала нам тарелки, что вызвало у меня определённые впечатления и уважение. Я не понимаю, на чём основаны рассказы Макса, но в этом доме нет ничего зловещего. Это просто богатый дом с гостеприимными хозяевами. А уж какие причуды могут быть у состоятельных людей, меня не интересует. Осталось дождаться прибытия еще одного гостя, и затем можно вернуться домой, чтобы провалиться в забвение до утра.