– Мне-то сейчас вы сможете назвать имя убийцы? Или это пока что тайна следствия?

– Могу. Но прежде ответьте мне на несколько вопросов.

– Пожалуйста, – согласилась Корнеева. Кофе ей определённо понравился. – Буду рада, если чем-то помогу следствию.

– Это верно, что вы с Корнеевым несколько лет сожительствовали, не оформляя брака?

– Да, верно. Мы пробовали тогда заняться совместным бизнесом, торговали недвижимостью. Ну и присматривались другу к другу, проверяли свои отношения на прочность.

– Судя по всему, торговля недвижимостью у вас шла успешно. Ведь именно тогда вы приобрели коттедж в посёлке Решёты?

– Да, верно, – Корнеева нахмурилась. – Но для этого мне пришлось продать свою квартиру на улице Ясной. Корнеев, можно сказать, тут ни при чём.

– Поэтому дом и был зарегистрирован на ваше имя?

– Ну да, именно поэтому. А почему же должно быть по-другому?

– Согласен. А квартира на Коуровской? Она была вашей совместной собственностью?

– Купили её во время нашего брака, но оформлена на дочку. Настя, дочка, является собственником квартиры. Так кто убийца-то?

– Бекетов.

– Бекетов? Так я и думала! Конченый человек этот Бекетов! Ради денег друга убил! А всё водка…

– Ну, а джип. На кого зарегистрирован джип?

– Что? Какой-такой джип?

– «Киа Соренто».

– А, вот вы о чём… Да на Корнеева и был зарегистрирован.

– У вас с мужем были конфликты по поводу раздела имущества?

– Нет. Какие могут быть конфликты? Что вообще делить-то было? Машину? Да я на неё и не претендовала. Его байк? Да на чёрта он мне сдался! Так что Бекетов? Арестовали уже?

– Погодите. Вопрос о разводе, я так понял, у вас был уже решён?

– Да. Мы уже несколько месяцев, как в разводе, раздельно жили. Хотя и не оформили расторжение брака.

– Он продолжал приходить домой к вам?

– Иногда заскакивал забрать то одно, то другое. Ночевал, случалось, – если видел, что я хочу остаться одна. Из вредности оставался. Была у него такая черта – делать что-то из вредности, чтобы насолить мне. Да к чему всё это? Вы же сказали, что убийство уже раскрыто!

– Ну, хорошо. К вам он относился как к врагу. Ну, а к дочке своей? Так же? Или сохранял родственные отношения?

Корнеева улыбнулась куда-то в сторону.

– А у него и не было своей дочки. Когда мы с ним сошлись, Настя у меня уже была. И она вовсе не его дочь. И не Смольянова, с которым я жила ранее. Грехи молодости, так сказать…

После некоторой паузы я продолжил допрос:

– Настя жила вместе с вами?

– До последнего года. Пока не познакомилась со своим женихом, Мишей. Познакомились и стали жить вместе. Снимают квартиру. Миша тоже следователь.

– Вот как? – удивился я. От удивления я даже перестал делать пометки в своём блокноте. В таких случаях, чтобы не снижать психологического накала, оформлением протокола я занимался позднее.

– И где же, интересно, он работает следователем?

– Он ездит в Чечню; знаю, что надолго. А здесь обычно сопровождает какие-то важные грузы по железной дороге.

– Ах, вот оно что! – я снова обратился к своему блокноту, сделав очередную пометку. Миша был милиционером-охранником.

И, не поднимая головы, уточнил:

– А сколько лет вашей дочери?

– Двадцать.

Двадцать! Ручка в моей руке замерла на какое-то мгновение. Но я продолжил:

– Как Миша воспринимал ваши конфликты с Корнеевым? Или это его не касалось?

– Миша был нам барьером. Он сдерживал нас обоих. – Она задумалась. – Честно говоря, если бы не Михаил, то Корнеев, думаю, действовал бы со мной ещё жестче.

Выждав паузу, я сказал уже несколько другим тоном:

– Ну, а как Михаил отнёсся к ссоре между Корнеевым и Настей?

Я имел в виду ту стычку между ними, о которой упоминал сосед Павлюченков, когда Корнеев отказывался подвозить Настю на своей машине.