«Я построил Хребет так, чтобы он не заслонял всю остальную карту, к тому же потребовалось бы слишком много материалов, но я мог…» Джорон прогнал эхо голоса курсера, пока его мысли скользили по карте и островам, туда, где умирал джион, и в те места, где он рос, и дальше, вдоль капризных ветров Северного Шторма, мчавшихся в сторону Восточного Шторма, откуда их несло к Западному, и наконец снова, мягко дрейфуя, на Южный Шторм, в вечном круговороте воздушных течений, проходивших мимо стен облаков, которые окружали известный ему мир.

И на миг он подумал о невозможном, о чем никогда не говорили, о вечном вопросе, который никто никогда не задавал. Каждый дитя палубы знал кого-то, кто утверждал, будто он сумел пройти сквозь них и добраться до легендарных привольных земель. Но каждый дитя палубы знал, что они лжецы, – ведь полосу штормов нельзя преодолеть. Они разрывали на части любые приближавшиеся к ним корабли, даже их границы были настолько опасными, что с легкостью превращали в лохмотья крылья кораблей. Нет, те, кто говорили о проходе, являлись врунами и глупцами, ведь миновать их, как любые стены, не мог никто.

– Хранитель палубы, – сказал Эйлерин, – приношу вам извинения из-за карты, но…

– Она поразительна, Эйлерин, здесь не нужны извинения.

– Но я мог… – Джорон увидел, как Меванс шагнул вперед, мягко коснулся руки курсера, улыбнулся, и курсер, чье лицо пряталось в капюшоне, кивнул и отступил назад.

Когда-то молчаливый курсер после мятежа стал весьма словоохотливым и превратился в полноправного члена команды офицеров «Дитя приливов», хотя Джорон никак не мог избавиться от ощущения, что Эйлерин всякий раз смущался, когда к нему обращались.

– Нас преследует костяной корабль, – сказал Джорон. – Нам необходимо избежать столкновения.

– Как не похоже на тебя отказываться от схватки, – заявил Меванс, – уже во второй раз за сегодняшний день. – Джорон переглянулся с Мевансом в ответ на его осторожную шутку.

– О, я держусь изо всех сил, чтобы не развернуть корабль и разбить нос нашему преследователю, но недавно мы получили серьезный удар, к тому же ко дну «Дитя приливов» пристало много водорослей. Нам нужно килевать корабль и очистить дно, если мы хотим обрести скорость и маневренность.

– Мы всё еще можем с ними покончить, – сказал Серьезный Муффаз. Могучий мужчина говорил тихо, проскользнув в дверь каюты. – На воде нет ничего, что бы «Дитя приливов» не мог отправить на дно, как бы плохо наш корабль себя ни чувствовал и как бы сильно его ни вело в сторону.

– Значит, ты также заметил, – ответил Джорон. – Я боюсь, что-то ударило в румпель под водой. Я благодарен тебе за веру в «Дитя приливов», Серьезный Муффаз, но сейчас не время для сражения, я уже принял решение.

– Я слышал, хран-пал, и то, что ты сказал, будет сделано, ведь ты, несомненно, выбрал правильный курс. – Джорон улыбнулся под маской; его тронула простая вера в него сильных женщин и мужчин.

Но что-то темное в нем призывало к крови, казалось, еще немного, и он отдаст приказ развернуть корабль и атаковать тех, кто забрал его супругу корабля, чтобы убивать их и отомстить за утраченную ногу и его Динила.

Он сделал глубокий вдох.

– Эйлерин, я хочу как можно быстрее вернуться в Спэрхейвен на Суровых островах. Мы очень сильно потрепали Сто островов, больше, чем могли рассчитывать, и, если они притащат труп кейшана в Бернсхъюмхъюм, Сто островов ослабеют так, как Тендарн Эйлин и все ее супруги корабля с Суровых островов не могли даже мечтать.

– И тогда мы выступим против них, – сказал Меванс.

– Да, – тихо ответил Джорон, – тогда Тендарн сможет выступить против них, возможно, нам придется направить наши корабли им на помощь. Для меня главное – это супруга корабля. Они захватят Бернсхъюмхъюм, и я отыщу Миас, даже если мне придется сжечь там все и убить каждую женщину и каждого мужчину, чтобы это сделать.