– Слушай, я не сильно помешал? – деликатно спросил я.

– Да нет, мы как раз сыграли первый акт и допивали вино, восстанавливая силы, – усмехнулся друг. Как большой театрал, он обо всем, даже об интимном, говорил в терминах сцены. – Сейчас тебя пристроим – и откроем занавес на второй акт. Учти, что наша милая Алора таки развратнее, чем я думал, и, если с Соной не выгорит – будешь на нашей сцене не простаком, а вторым героем-любовником.

Я кисло улыбнулся, помня свои провинциальные предрассудки. К счастью, тут появилась Алора, и шепнула:

– Пойдемте, она ждет. Но учтите – у неё окна нет, уходить будете через моё, я вам поскребу в дверь, когда будет пора. А если не поймете друг друга – возвращайтесь, мы с Гироном вас не бросим в коридоре.

Намек был ясен.

– Благодарю, милая Алора, – ласково сказал я, стараясь не краснеть, как провинциал, в положении, достаточно обычном для столичных дам. – Как говорится, Богиня Любви за нас, а остальные сейчас не смотрят. Пойдемте.

Мы на цыпочках прошли по коридору мимо трех дверей. Перед четвертой Алора сказала мне на ухо:

– Постарайтесь не выходить в коридор без нас. Сейчас Галлер может пройти в любой момент. Если попадетесь, она не посмотрит, что вы её один раз завалили: отдаст страже. В лучшем случае сначала вас завалит в отместку, а потом все равно сдаст. Когда вы на ней отметились, говорят, королева ей выговор сделала за разврат на службе, да ещё с молодежью, так что повторения не будет.

Алора была умна, и явно знала больше, чем говорила. Я отметил себе в памяти: когда она с Гироном расстанется (больше одной луны наш поэт Гирон не мог держаться одной девушки – разочаровывался и переходил к другой в поисках вдохновения) – поговорить с товарищем и перехватить, так сказать, бразды. Улыбка у неё была милая, характер явно товарищеский. Из-под короткой рубашки видны были красивые ноги, в разрезе рубашки – полные груди, пахло от неё чудесно… 'Ну, потом посмотрим' – сказал я себе, когда девушка бесшумно открыла дверь и шепнула в темноту:

– Сона, вот я привела к тебе корнета графа Альбера, он хочет с тобой познакомиться.

Затем она втолкнула меня в дверь и закрыла её.

В комнате был полумрак, слабо пахло дорогими духами, горел только один слабый светильник. Слева от двери стоял грильяж с большим зеркалом, справа – узкая кровать, застланная пышно взбитым одеялом, а напротив стоял диван, и на нем сидела, завернувшись в светлую шаль, маленькая девичья фигура. Светлые волосы были собраны и завязаны пучком сзади, и из-под высокого лба в полутьме поблескивали какие-то острые, очень внимательные синие глаза.

– Сергер Альбер, к вашим услугам, – свободным от чопорности, но вежливым тоном сказал я, четко наклоняя голову. – Могу я просить вашего общества?

– Можете, граф, – усмехнулась девушка. – Санелия Соран, к вашим услугам, заходите. Вот кресло – усаживайтесь. Вино можете поставить на стол. Но должна сразу огорчить вас – того, чего так желают молодые корнеты, вы не получите. Женские дни, знаете… Вы разочарованы? – спросила она ироническим тоном.

– Вообще-то я пришел познакомиться, – весело сказал я, ни поверив ей ни на миг (обычная женская уловка!), и ставя принесенную бутылку вина на столике сбоку. – Но, сознаюсь, не припас бокалов. Не найдется ли парочка?

– Найдется, – сказала девушка, поднимаясь и открывая дверцу стенного шкафа. – Я прячу их, потому что подруги все время забирают – несмотря на нашу строгую Галлер, сюда проникают молодые военныe, а с ними вино, шум, нежные ласки и громкие скандалы, – вздохнула она, ставя пару красивых бокалов тонкого стекла на столик. – Признаюсь вам – я не в восторге от военных. Они, конечно, герои и наши защитники, но в мирное время слишком резво лезут под юбки, да и воспитанием не всегда блещут.