– Не хотите ли вы сказать, – с остекленевшими глазами стала задавать новый вопрос Катя, проникаясь в страшную догадку в результате намеков и недомолвок Алевтины, – что и я продана? Но кем? Моими похитителями? Они обобрали Вовчика, воспользовались подписью на договоре, сляпали этот контракт и подсунули Алитету? Отвечайте, это так?

– Не совсем, но суть верна.

– Кто же эти негодяи? Вы, по крайней мере, знали своего палача и могли проклинать его имя. Скажите мне, кто они, чтобы и я могла молить Бога о наказании, могла бы проклинать!

Речь Кати была настолько страстна и гневна, что Алевтина содрогнулась от ее силы и в то же время с восхищением смотрела на взбунтовавшуюся девушку. Она поняла, дух у нее крепок, ей не грозит сумасшествие от предательства, хотя правда ляжет на нее жерновами и скорее пробудит жажду мести, прогонит всеподавляющий страх перед неизвестностью. Но все же она решила еще повременить с окончательным разоблачением Корзинина и направить струю гнева на своего хозяина.

– Я не знаю этих людей, но тебе может назвать их имена Алитет, если ты войдешь к нему в доверие своим послушанием. Мой совет повторю: постарайся ему понравиться и не отчаивайся. Из любой ситуации стремись извлечь выгоду. Тогда выживешь и добьешься своего.

– Вы правы. Чтобы узнать, кто меня похитил, я постараюсь быть послушной. Но мне будет нелегко. Если откровенно, боюсь сексуальных домогательств. Я воспитывалась в хорошей, любящей семье, моя мама добрейший человек и во мне души не чает. Я выросла целомудренной девушкой, мой Вовчик был первым и последним моим мужчиной. У меня нет ни малейшего сексуального влечения к другим. – Катя говорила с нежностью, когда это касалось своей семьи, с убедительной интонацией, когда сообщала о своей целомудренности, со скорбью и страхом – о своей будущей, как она догадывалась, сексуальной работе в казино, что Алевтина прониклась глубоким чувством уважения к несчастной жертве, какой была сама в свое время.

– Не отчаивайся, милашка, у нас много всякой работы. Если ты наделена артистическими способностями, будешь осваиваться в роли певицы под фанеру или танцовщицы. Но главное, ты должна понравиться Алитету во всех отношениях, буду откровенна, особенно в постели.

Катя в отчаянии схватилась за голову, закрыв руками лицо, и глухой стон вырвался из ее груди.

– Вовчик, приди ко мне на помощь! – прошептала она.

– Не искушай себя надеждами, он никогда за тобой не придет.

– Не верю, он так меня любит!

– Ну, хватит, милашка, я думала, ты более проницательная, – рассердилась вдруг Алевтина. – Мне пора. Завтра я, возможно, не появлюсь. Пищу принесут другие. До встречи.

Катя осталась одна. Закончился третий день заточения, о Вовчике ни слуху ни духу. Исчез без звука, словно в воду канул. Если крыло здания с этой комнатой примыкает к казино, то при желании рано или поздно он за ней придет. С его деньгами можно подкупить любого полицейского и обшарить все углы. Очень странно, что ее держат, по словам Алевтины, в стенах казино. Здесь что-то нечисто. Катя стала анализировать смысл всех бесед. Ей показалось, что Алевтина настойчиво внедряет мысль о том, что Корзинин нехороший человек. Снаружи привлекательный, такой милый, а внутри дерьмо.

Горькая мысль кольнула в самое сердце. Превозмогая гадкое настроение, Катя усмехнулась. Явно Алевтина что-то недосказывает, чего-то боится. Она уже стала азиаткой и научилась азиатским хитростям. Кате показалось, что женщина щадит ее. Не самолюбие. Плевать на него малознакомому человеку, не станет сострадать разрушенному венчанию. Боязнь болезненного разочарования в любви к Владимиру? Тоже чушь. Скорее всего, здесь кроется какое-то опасение. Как ей не хватает маминой поддержки, теплого слова ободрения. Глубже кого-либо она поняла бы горе дочери, сама испытавшая пропасть несостоявшейся любви.