— Сделай мне приятно, детка. Давай, поработай немножко ротиком.

Я… Понятия не имею, как это делается. Слюна заполняет полость рта, я с трудом проталкиваю её в горло, и откашливаюсь, придумывая, как избежать того, чего он требует. Ладонь перемещается по кругу, даря будоражащие ощущения, другая, та, что на моей шее, сжимает крепче.

— Ну же… Это называется минет, детка. Я не люблю ждать. Если будешь плохой девочкой, я тебя накажу. — зловеще предупреждает мужчина.

Несмело обхватываю губами головку стержня, неловко найдя её наощупь пальцами. В то же мгновение его палец проникает в мое лоно, нежно дразнит, щекоча там, и у меня слетает протяжный стон. Меж бедер становится мокро, а он коварно двигается дальше, и я невольно вторю его движениям, повторяя их губами, и с облегчением осознаю, что мужской орган мне не неприятен. Только очень уж большой, и это вот-вот окажется во мне.

Мысль, как ни странно, возбуждает. Я прилежно причмокиваю, ощущая, как увеличивается пенис. Кожа после «знакомства» с плетками полыхает, зудит, но это тоже приятно, хочется, чтобы он приласкал и места ударов. Господин тяжело дышит, подается бедрами навстречу моему язычку, робко исследующему его стержень, медленно вытаскивает палец из меня, и размазывает липкие соки по моей попке. И снова хлесткий удар по попке уже ладонью.

— Хватит. — хрипло приказывает, резко откинувшись назад, и я послушно выпускаю его орган из плена губ.

Он снимает с моих лодыжек ремни, и опрокидывает меня навзничь. По ноющим соскам бежит нечто, похожее на отполированный мячик, это не паддл и не африканка, но мне всё равно, что там у него в руках. Гладкая поверхность орудия пытки у меня на промежности, я чувствую наконечник клитором, и Господин безжалостно водит этим вверх-вниз, понукая мною, как беспомощной рабыней. Тело плавится в адских муках вожделения.

Захлестнувшее ожидание наслаждения выбивает из легких воздух, я подгибаю ноги в коленях, изнывая от желания. Загребаю в кулачки простынь, испарина на лбу превращается в капельки пота, и они прохладными струйками стекают к ушам. Я словно парю в невесомости, такой бури эмоций не испытывала никогда. Как же плохо я знаю собственное тело!

— Это флоггер, детка. Для гениталий… Еще? — свистящим шепотом спрашивает мучитель, то поднимая, то вновь опуская флоггер на мое набухшее лоно.

У меня едва не срывается «нет», но я прикусываю язык. Если он сейчас не остановится, никакого секса не будет, я распадусь на миллион осколков от наслаждения, а я хочу стать женщиной по-настоящему.

Мужчина перекидывает через мое бедро ногу, его пенис призывно тычется мне прямо в промежность. Безжалостно вдавливает головку слегка внутрь, и тут же приподнимается, поглаживая гладким наконечником флоггера. Кругляшок входит наполовину, он тотчас его выдергивает и размазывает им же мой нектар по внутренней стороне бедер. Я едва не воплю, чтобы прекратил меня мучить, но память подбрасывает спасительный круг:

— Пожалуйста… Грань… — бормочу сипло, но громко, закинув ноги ему на поясницу, и откидываюсь на спину.

Он натягивает презерватив, горячность наших тел сливается в единый, нестерпимый огонь, и я выгибаюсь, почувствовав, как он проникает в меня. Внезапная боль возвращает к реальности, я стискиваю зубы, но крик всё же раздирает тишину. И Господин, наткнувшись членом на препятствие, яростно шипит:

— Так ты что, правда девственница, мать твою?!

2. Глава 2.

Аврора

Просыпаюсь я тяжело, голову не оторвать от подушки, тело ломит так, будто по мне проехал бульдозер. Как ни странно, мысли ясные, а память чистая, и от воспоминаний вчерашней ночи жутко стыдно. Вчера всё происходило как в тумане, но я точно знаю, что не пила спиртного и не курила никаких одурманивающих трав. Я вообще не увлекаюсь наркотиками, да и ничего, кроме сухого вина, не употребляю.