Дежурный врач обнадёжил, что в случае строгого соблюдения предписаний прогноз достаточно оптимистичный, и дал список лекарств для утренней капельницы. Дальнейшее лечение после утреннего осмотра и обхода назначит Константин Андреевич, его лечащий врач, который придёт только к восьми. Он же распишет для отца диету на ближайшие дни.

Отдав Кириллу список, девушка отправилась повидать родителей.

– Ну как он? – первым делом спросила маму, ожидавшую в коридоре.

– Меня пока не пустили к Андрюше, время посещений ещё не пришло... – ответила та, взволнованно шагая из стороны в сторону.

– Сейчас Кирилл принесёт лекарства – и папе поставят капельницу. А ты пока перекуси, – она подала ей пакет с едой.

– Кирилл?! – вздёрнула брови мама и даже остановилась от удивления.

– Да, Кирилл, – кивнула девушка. – Он меня вчера фактически спас и не позволил ночевать на улице, а теперь поможет нам с лекарствами...

– Подожди, дочка. Ты хочешь сказать, что ночевала в дома бывшего телохранителя?! – опешила родительница. – То есть провела ночь наедине и незнакомым мужчиной?

И Ева неожиданно для самой себя разозлилась. Своей гордыней мама уже оттолкнула Державина, а если сейчас оттолкнёт и Кирилла...

– То есть было бы лучше ночевать на улице в компании бомжей? – раздражённо спросила она, стараясь не повышать голос. – А на покупку лекарств копить деньги, обшаривая мусорки и собирая бутылки? Ну да, через пару недель я, может, и насобирала бы на одну капельницу... и то не факт.

– Ева... – охнула мама то ли от несвойственного дочери напора, то ли от смысла высказывания, то ли от всего сразу.

– Прости, мам, но времена изменились, как раньше уже не будет, – Евангелина старалась донести до неё неотвратимость ситуации. – По крайней мере пока папа снова не встанет на ноги. Пожалуйста, пойми... и прими это. Умоляю, не отталкивай Кирилла, иначе нам с тобой в скором времени и правда придётся ночевать на улице.

– Но... как же...

– Кирилл просто позволил мне переночевать в своей квартире, ничего больше. Да, она маленькая и находится на окраине, но зато мне не пришлось спать в картонной коробке где-нибудь на лавочке в парке. Исаев... – девушка старалась правильно подобрать слова, чтобы донести смысл, – он очень хороший человек, который остался верен нашей семье и согласился помочь с лекарствами. Все остальные отвернулись, мам, а он – нет. Я тоже сегодня попробую устроиться на работу и...

– Куда же ты пойдёшь? – всплеснула руками та. – Отец ведь был против, чтобы ты...

– Знаешь, я очень жалею, что беспрекословно слушала его всё это время, – сказала Ева резче, чем собиралась, и заговорила тише, покосившись на проходившую по коридору медсестру, неодобрительно глянувшую на шумных посетителей. – Если бы я стояла на своих ногах, то мы бы сейчас не оказались в таком беспомощном положении. Но теперь у меня просто нет выхода: надо срочно найти источник дохода. Не забывай, что операцию нам сделали в долг, да и лекарства обойдутся в копеечку, не говоря уже о необходимом курсе реабилитации. Я вообще не представляю, где без посторонней помощи взять на всё это деньги (нам сейчас и жить-то негде), разве что на нас внезапно свалится наследство заграничного дедушки.

Ева не стала добавлять «...или если я выйду замуж за богача, как и хотел отец», потому что считала такой вариант совершенно неприемлемым. Фактически продать себя мужу... Не уж! Так что придётся занимать, закладывать то, что можно заложить, и... работать, работать без устали, не ссорясь с теми, кто согласится протянуть руку помощи.

Мама явно растерялась от всё возрастающего напора дочери, и Евангелина, чтобы не продолжать ссору, предпочла спуститься в холл, где был аптечный пункт, забрать у Исаева лекарства и передать их медсестре, дабы та поскорее поставила капельницу.