Ольга Евгеньевна проводить самостоятельную не стала. Едва дождавшись окончания уроков, она тут же стала искать в истории звонков номер Мишиной матери. Неласковый голос опять рапортовал ей о том, что с абонентом поговорить не удастся. Номер самого Мишки тоже был по-прежнему недоступен. Ольга Евгеньевна догадалась зайти в Вайбер: у матери последним днём посещения значилось девятое ноября, у Миши – восьмое.

– Пропали! – тревожно прошептала Ольга Евгеньевна. – Может, авария какая случилась…

Воображение Ольги Евгеньевны стало рисовать ей жуткие в своей явственной зримости картины: вот Мишка с мамой садятся в машину (в такси, конечно, откуда своё авто у одинокой матери?); вот машину заносит на крутом повороте и она врезается в грузовик; вот мелькают огоньки скорой помощи…

Дома Ольга Евгеньевна выпила пятнадцать капель корвалола. Немного успокоившись, она стала говорить себе, что, может быть, не всё так плохо, и этот самый Мишка просто на каникулах укатил в какую-нибудь глухую деревню к двоюродной бабушке, да и застрял там без связи. Как раз пошли первые морозы, перестал ходить паром, и глупый мальчишка со своей мамашей так и остались в Богом забытой деревне, откуда не выбраться теперь до самого ледостава. И со связью там, конечно, беда – иначе бы позвонили ведь, не заставляли так беспокоиться…

Наутро она снова решила поспрашивать детей, теперь уже на перемене. К Никите с Лилей присоединилась ещё Сонечка – хрупкая, застенчивая девочка с тонкими, будто у фарфоровой куколки, чертами лица.

– Давно вы, ребята, общались с Мишей? – опять спросила Ольга Евгеньевна.

– Да мы не так что сильно общаемся с ним… Он картинки прикольные рисует, иногда показывает нам, – пожал плечами Никита.

– Он хороший, конфетами делится, – похвалили Мишу девчонки.

– Но родители у него строгие, – заметил Никита. – Ничего ему не разрешают. Ни на компьютере играть, ни гулять вечером. Даже на день рождения не разрешили никого пригласить.

Ольга Евгеньевна уточнила:

– Родители, говоришь? У него же только мама.

– Нет, у него и папа какой-то есть! Я его видела. Худой такой, – сказала Лиля.

Ольга Евгеньевна нахмурилась. Худой папа, конечно, лучше, чем никакого. Однако давно ли он появился? Выходит, мать нашла сожителя. Дело, понятно, хозяйское, но как он влияет на ребёнка? И уж не к его ли родне поехал Мишка и теперь не может вернуться? А вдруг в той деревне карантин? Вон сейчас какая сложная эпидемиологическая ситуация…

После обеда Ольга Евгеньевна отправилась в кабинет социальных педагогов. Одна из них, полная и с виду добродушная Татьяна Геннадьевна, в прошлом была учителем физкультуры, сейчас преподавала на ставку ОБЖ, вела юнармейский класс и отлично умела стрелять из винтовки. Другая, Илона Борисовна, несколько лет служила в детской комнате полиции, но, устав от этой тяжёлой работы, устроилась пусть не на хлебное, но спокойное место в средней школе.

– Здравствуйте. У меня пропал мальчик, – с порога изложила свою проблему Ольга Евгеньевна.

Татьяна Геннадьевна, нехотя оторвавшись от компьютера, жестом пригласила сесть:

– Рассказывайте.

Ольга Евгеньевна потеребила пояс:

– С восьмого ноября не вышел на занятия. Я считала – болен, мама присылала смску. Ну, а тут время идёт, пять дней я на больничном была с горлом, выхожу – а его нет. Номера недоступны.

– Всё понятно, – глубокомысленно заметила соцпедагог. – Семья благополучная?

– Не очень, как видно, – вздохнула Ольга Евгеньевна. – Мать жила с ребёнком одна, сейчас сожителя нашла. Дети в классе говорят – обращаются с Мишей плохо, к компьютеру он не подходит, день рождения не праздновали…