– Ага! Перед уроками, быстренько! – съюморил хитроглазый Яшин.
– Как же он там живёт? – обеспокоенно прошептала фарфороволицая Сонечка.
«Как, как. Кто бы знал», – успела подумать про себя Ольга Евгеньевна.
И вдруг экран её телефона замигал. Нажав на новые сообщения Вайбера, Ольга Евгеньевна прочитала: «Извините, связи не было. Мы попали здесь в карантин. Как только отпустят, возвращаемся обратно».
– Ребята, – чуть дрогнувшим голосом сказала Ольга Евгеньевна. – Миша вам привет передаёт и говорит, что как только их из карантина отпустят, так он к вам.
– А может, лучше мы к нему? – с лукавой улыбкой предложил Яшин.
– А вы позвоните ему, напишите – вот он вас и пригласит… Так. Достаём двойные листочки. Самостоятельная работа.
Педагогический приём
– Перейдём к главному. Какой у вас опыт работы? – глядя на Яну поверх очков, спросила директриса.
Яна боялась этого вопроса, хотя скрывать тут было нечего: почти пятнадцать лет она проработала журналисткой – вначале в омской газете, потом на омском же телевидении. И муж, и подруги считали её профессию творческой, интересной, гордились тем, что Яна умеет брать интервью у самых влиятельных людей области и вхожа в любой кабинет. Однако сама Яна, хотя и была благодарна газете, а особенно телеканалу за то, что научили её уверенности, всегда чувствовала в журналистике что-то нечистое, чего следовало бы если не стыдиться, то, по крайней мере, не подчёркивать. Чтобы «накопать» нужную информацию, приходилось улыбаться неприятным людям, переиначивать слова интервьюеров так, чтобы в тексте было побольше перца. От подробностей махинаций местных чиновников становилось не по себе, а ведь полагалось делать вид, что ничего не знаешь, чтобы тебе не начали портить жизнь. За несколько лет Яна порядком устала говорить не то, что думала, а что ждала от неё редакция, и сидеть за компом по ночам. Когда они с семьёй переехали в Красноярск, идея устроиться в школу пришла как-то сама собой. Почему бы и нет? И к двум дочкам поближе, и занятость, надо полагать, меньше.
– У вас богатый опыт – это прекрасно, – вопреки Яниным ожиданиям, похвалила её директриса, холёная пожилая дама в белом брючном костюме. – Сейчас грядут перемены, в школу приходят люди без специального педагогического образования, но интересные, знающие. Такие нам нужны… Понимаете?
Яна только хотела открыть рот, чтобы ответить, как она хорошо всё понимает, но директриса пока что не дала ей вставить слово:
– Ещё прекрасно, что вы априори человек свой, прописаны рядом, у вас здесь учится двое детей. Значит, вы кровно заинтересованы в сотрудничестве с нами… Я, конечно, вас беру, но с условием: будете учиться и развиваться. Специальные знания всё-таки тоже нужны. Вы ведь понимаете, что в ближайший год нужно будет научиться многому? Разным приёмам и так далее…
– Понимаю, – ответила Яна, убирая от лица мешавшие длинные волосы. – Буду учиться. Осваивать приёмы.
– Вот и отлично, – опять сухо похвалила её директриса и, выкатившись на дорогом кожаном кресле из-за стола, по-хозяйски окликнула секретаршу:
– Ира, оформляй приказ.
На следующий день Яна уже принесла в кабинет свою методичку, распечатки вводных уроков и даже подаренную когда-то на день рождения кружку с мотивирующей надписью «Ты должен верить в себя, даже когда в тебе сомневается весь мир».
– Уверенность, – это главное, – подтвердила хозяйка класса и по совместительству наставница Яны Наталья Петровна. – Ты должна излучать её, распространять от себя, как радиацию. И всё будет. Больше ничего не надо.
– А приёмы? – недоверчиво спросила Яна.