После этих слов, молодой человек попрощался, и спешно удалился в темноту. Лена еще какое-то время стояла на месте, обдумывая прошедшие за последний час события.

Комиссаров старался идти как можно аккуратнее. Вдали, лучи ярких прожекторов рыскали по черной небесной бездне. Эти светила стали спасительным ориентиром для возвращающегося назад разведчика, ибо видимость была совсем не из лучших. Где-то послышалась канонада тяжелых гаубиц, снаряды которых, суды по всему, обрушились на землю Федерации. Спустя пару минут грохот повторился, только гораздо более тихий, и судя по направлению звука, исходил он уже с другой стороны. Обычно, парень радовался, когда на протяжении ночи противника поливали градами артиллерии, ведь это значило, что спать можно спокойно, а утро не рискует стать временем, когда федеральные войска захотят напасть, ведь сначала потребуется восполнить потери. Сейчас же, что-то неясное поколеблено в нем эту уверенное чувство наслаждения. Он отчасти не хотел этого признавать, но в глубине души юноша крайне надеялся на то, что ни один 152 мм снаряд не угодит в тот дом, где проживает встретившаяся ему, и засевшая в сознании приятным воспоминанием, девушка.

Юра ускорил шаг, стараясь отвлечься. Ему всегда говорили, что подобное сострадание подрывает верность по отношению к своим. Не то чтобы он корил себя за подобные мысли, но… во всяком случае, считал, что зря их допускает.

В это время, возвратившаяся восвояси уже звенела связкой ключей, проворачивая их внутри дверного замка. Из-за двери было слышно счастливое мяуканье. Оставив обувь в прихожей, девушка прошла на кухню, и аккуратно поставила на плитчатый пол пакет провианта, возвращаясь за которым, приходилось делать неплохой по своей дистанции круг. Через некоторое время послышался свист чайника, на стол у подоконника была поставлена дымящаяся кружка и тарелка с наспех сделанными сырниками. Лена тихо села, не включая свет, и глядя в окно приступила к своему скромному ужину. У ног еле-слышно мурча, терлась Маша. Странно, почему-то ощущалась какая-то непонятная усталость, хотя, казалось бы, уходящий день не был особо активным. Быть может, это все от переживаний? Но, с другой стороны, откуда у них такая сила? Не исключено, что это просто с непривычки. Многие прозвучавшее в голове вопросы остались без всякого ответа. За окнами постепенно начались выключаться окна с уличными фонарями. Теперь и до спальных районов донесся грохот артиллерийских орудий. Страх отсутствовал, по ее кварталу бить не станут – нет смысла. Сейчас ее гораздо больше волновали внутренние переживания, ведь они столь долгое время были для нее чем-то чуждым, неизвестным. Те же рассуждения, между прочим, прогонял в своей голове и Юра, когда мысли о порочности подобных суждений отступили, подошло осознание в целом. Война часто тянула одеяло всех раздумий и чувств на себя, не оставляя остальным жизненным аспектам должного внимания. Так и родилась такая первобытная реакция, на, казалось бы, вполне естественные человеку чувства. Эту первобытность два молодых человека и пытались побороть на протяжении всей ночи. ¶¶

Жаль только, что все же позволить столь долгие размышления себе мог не каждый. Разрушившая рассветную умиротворенность своим протяжённым воем, сирена резко подняла на ноги спокойно спящих солдат. На горизонте виднелась авиация противника – не самые новые борта, но, тем не менее, опасность они представляли достаточную.

Рев, издаваемый громкоговорителям, сменился на шипящий от паршивого качества динамиков голос, призывающий военнослужащих немедленно привстать к зенитным орудиям. Казармы быстро ожили. Повсюду заносились люди по пути одевающих на себя различные элементы верхней одежды. Юра выбежал из своей палатки, содрогаясь от раннего утреннего холода, и выдыхая в воздух клубы пара. Много орудий ПВО на месте не наблюдалось, был лишь импровизированный склад с совсем немногочисленными переносными ЗРК, и одна, и без того побитая жизнью ЗСУ. Солдаты спешно похватали имеющееся вооружение, и принялись наносить удары по летящим на них штурмовикам. В разные стороны начали разлетаться вылетающее веером тепловые ловушки, отвлекающие на себя немногочисленные самонаводящиеся ракеты. Юра бросился к стоящей рядом ЗСУ, взобрался, поднял мокрый от росы люк, и запрыгнул внутрь. С небольшим скрипом было сдвинуто несколько рычагов, и холодный метал, стал постепенно прогреваться от начавшего свою работу двигателя. В машину залез еще один парень – молодой зенитчик, последний из этой части, кто имел должное понятие о том, как противостоять самолетам врага. Как только машина начала наводиться на цель, недалеко раздался рев земли от обрушившихся на лагерь ракет. Штурмовики врага пошли на второй круг. Установка быстро заняла позицию на небольшой возвышенности, и с оглушительным треском дала первый залп. Послышался ответный треск шестиствольных пулеметов. Стрелок – красноармеец прицелился, и вывел из строя один из самолетов, теперь уже, пикирующий на землю в черных клубах. Тем не менее второй налетчик атаку завершил вполне успешно. ЗСУ продолжила вести огонь, когда теперь над горизонтом поднялись еще и ударные вертолеты. Утренняя бойня длилась около получаса, после чего подбитая, но все еще сопротивляющаяся зенитка осталась единственной, кто был способен что-либо противопоставить яростным налетам. В это же время, Юра и его товарищ насчитывали в списке своих устранений уже 3 единицы воздушной техники. Один из парней поднял люк, с целью осмотреться, используя бинокль. Тихо. Пусто.