Девочка, загнав рисунок, второй рукой попыталась схватить его, но рисунок сам перепрыгнул на нее. На ее руке появился рисунок, но вроде пяти треугольников, таких небольших, соединенных с друг другом.

Она, взяв их под свой контроль, пошла за своей сумкой, сказала спасибо и пожелала приятных кошмаров всем на ночь. Затем, пошла по главному входу обратно, откуда пришла. Выйдя из кочегарки, пройдя еще пару комнат, она оказалась на одном из своих этажей общей лестничной площадке. Она, тихо идя, смотрела в огромные панорамные окна, что были остеклены все этажи. Звезда уже села за холмами, и свет был только от ламп. Она смотрела на свой рисунок, услышала, шаги на общей площадке ниже и посмотрела вниз: там выходил ее сосед. Она поздоровалась с ним, крикнув: «Привет, дядя Женя!» Он махнул ей в ответ. Из его рта вышли пепел и дым, ему до сих пор было тяжело дышать. Смерть на небесах, чтобы попасть в самый низ, – как иронично. И теперь быть лучшим тут человеку, которого уважал каждый, ведь так мало рождается талантливых музыкантов.

Она подошла к общему лифту, одному из двух, и нажала кнопку, играя с рисунками. Она ждала лифта, что поднимет ее на самый верх. Двери лифта открылись, она зашла туда – и лифт пошел на самый верх. Лифт был увешан зеркалами. Она увидела рисунок, который стал больше и стал переходить на зеркало, показывая разные оттенки серого.

Лифт остановился на последнем этаже, возле ее «палат», как она их называла. Двери открылись. На площадке была охрана, как и везде. Она была как у всех отдельная, так и сам холм имел свою охрану, что несла свою службу. Она только поздоровалась со всеми, как из больших платинового цвета дверей с золотыми элементами вышла ее мать. Она распахнула свои объятия, и ребенок понесся к ней как пожизненно заключенный на смертную казнь, отсидев два десятка лет в кошмаре. Она, обняв ее, прижала свою голову к ней, но мама начала разговор:

– Как, отмучилась, каторжница? А говорила, долго… долго еще, а вот год прошел, моя петелька для мучеников.

– Да, я была у бабы Маши. Она меня накормила блинами. Там Мили лежит, что она там делает?

– Я забыла сумку свою и вернулась в гостиную, а… Мили. Ты не ходи пока, там убрать надо. Да, я тебе хочу кое-что сказать.

– Говори быстрее. Мы едем в зверолэнд смотреть, как убивают грешников? Или на кривые гонки?

– Нет, дочка, мы с тобой вместе сходим на Голубую Планету, хочешь?

У девчонки горели глаза. Она подпрыгнула от счастья и закатила глаз вверх. Ее мать, видя такую картину, радовалось ее реакции.

– Но мы будем не одни!

– А кто еще? Кто из знаменитостей этой планеты, кто? Кейт, лучший вампир женского образа, супертелочка, которая не стареет?

– Стареют все, дочка. Она не стареет, потому что она любимая актриса Мерсера, а он попросил свою тете Эми, чтобы она старела медленнее, вот и все.

– Ну кто тогда? Супербаба, темненькая, из песков, Галя? У нее еще фигура женщины, которая может дать лучший генофонд для людей. Вот если я создала бы планету, то ее фигура идеально подходит для создания лучшей формы людей. Я, когда вырасту, хочу иметь такую куклу, как она, а может, и буду. Ведь, куда она попадет, мало кто знает, а я о ней позабочусь.

– Так, хорош мечтать. В воскресение мы с тобой пойдем через портал на планету. Понятно? До воскресенья ничего не трогать.

– Ты куда уходишь на ночь? Я с тобой хочу.

У девчонки после этой фразы, когда она, сказав, одновременно прижалась к ней с улыбкой на лице. Понимая, что ее, конечно, никуда не потащат с собой, ведь такого не было ни разу, она все- таки думала, как быстрее попасть в свою комнату, пройдя все проверки и досмотры ее матери.