Боль схлынула так же внезапно, как и появилась. Образы исчезли. Кай лежал на полу, глядя на забрызганный кровью коврик. Квентин рванул к бочке, зачерпнул воды и вернулся к Каю, протягивая ему кружку.

– Вот. Вы-ы-ыпей.

У Кая двоилось в глазах. Руки, лоб и лицо мокрые. Сердце стучит так, что пижама на груди подпрыгивает.

– Что…что за…, – пролепетал Кай, дрожащей рукой касаясь носа, глядя на кровь на пальцах.

– П-пей.

Кай взял кружку и выпил холодной воды. Полегчало. Квентин отошёл, взял с подоконника чистое полотенце и протянул его Каю.

– Вы-ытереть кровь.

Кай взял полотенце и прижал его к носу. Попробовал встать, но не смог. Квентин помог ему и усадил на стул. Сам сел напротив и сложил руки на столе, поигрывая пальцами одной руки по другой. Нахмурив брови, он глядел куда-то в одну точку и, казалось, о чём-то размышлял.

Кай подержал полотенце у носа, потом вытер подбородок, руки, лоб. Ему было страшно. Страшно от боли. От крови и охватившего его бессилия. Страшно от того, что он не знал, что это было, и понятия не имел, что делать, если это случится снова. Ещё и эти образы. Что бы это всё значило?

– Рассинхронизация, – медленно проговорил Квентин.

– Что? Слабым голосом спросил Кай.

– Рассихронизация. У-у меня то-о-же было.

– Не понимаю…– Кай продолжал промакивать тряпкой лоб. Руки у него до сих пор дрожали, сердце продолжало стучать.

– Будто голову иглой проткнули.

Квентин поднял руку над головой, сложил большой и указательный пальцы вместе, словно между ними была зажата иголка, и тыкнул ими в затылок.

– Да…да, что-то типа того.

– Когда у меня первый раз случилось, думал, умру. Второй раз было уже легче, но…– Квентин развёл руки в стороны и покачал головой. Лицо его приняло сочувственное выражение, –…ощущение не-е из приятных.

– Был второй раз?!

Квентин поджал губы и кивнул.

– Был. Потом прошло.

– Ты тоже…тоже видел это?

Квентин поправил очки.

– Видел ч-что?

– Образы нашего мира.

Квентин нахмурился.

– Н-нет. Такого не припомню. Но-о не пе-е-реживай. Это про-ойдёт.

Кай тяжело вздохнул. Слова Квентина его не утешили.

– Я не-е знаю, что это. Долго размышлял и пришёл к вы-ы-воду, что мозг думает, что мы-ы спим. Потому-у что не может принять происходящее за-а действительность. Он посылает и-импульс в голову, чтобы мы пришли в себя. Хо-о-чет нас разбудить. Но-о это и е-есть реальность! Поэтому мы не-е просыпаемся. Я назвал это рассинхронизация.

– Спасибо, – прошептал Кай.

– Да-а не за что. Возможно, ты назвал бы это по-другому, но-о…

– Я не про это. Спасибо за помощь.

– А-а. Ну-у д-да.

Квентин какое-то время смотрел на Кая, потом кивнул в сторону умывальника.

– Тебе лу-учше у-умыться.

Кай воспользовался советом, смыл с лица пот и кровь.

– На-а-м нужно в город. Если ты себя пло-о-хо чувствуешь, то…

– Нормально, – ответил Кай. – Всё нормально. Я готов идти.

Квентин цокнул языком, смерил Кая внимательным взглядом, а потом кивнул.

– Только…– Кай поглядел на свою пижаму. На грязную, пыльную, измазанную кровью ткань. –…мне не в чем.

Квентин щёлкнул пальцами, встал, подошёл к вешалке, снял с неё потёртый старый балахон и протянул его Каю.

– Это до-о-лжно подойти.

Кай встал на ноги и взял балахон.

– И вот ещё, – Квентин наклонился, пошарил руками у входа и вытянул из пыльного, покрытого паутиной закутка ветхие сандалии. Он осмотрел их и бросил на пол перед Каем. От сандалий во все стороны полетела пыль.

– Только я их да-а-вно не носил. Но дру-у-гого ничего нет.

Кай вытянул перед собой балахон и осмотрел. Кое-где виднелось тоненькое решето рваных дыр, чернели пятна засохшей грязи. Рукава были покрыты слоем залежавшейся пыли. Запах от одежды шёл такой, будто последние лет десять она пролежала в шкафу, но выбор был невелик. Кай снял пижаму и закутался в балахон. Сандалии оказались малость тесноваты, но в остальном годились.