Что пережил Коля, нетрудно догадаться. Мальчик еще три недели не ходил в школу, наблюдался у детского психиатра, а потом еще долгое время заикался.
Отморозков нашли уже на следующий день. Стрелявший парнишка во всем признался, ему не было и восемнадцати лет. Поливной мотор парни хотели продать за десять рублей. Вот такой оказалась цена жизни известного хирурга, спасшего сотни детей…
Я задумался. Вот он настоящий шанс исправить трагическое событие прошлого… Не за тем же я здесь, чтобы удивлять одноклассников и преподавателей блестящими познаниями. Нужно обязательно спасти хирурга Холмогорского!
– Серега, а ты откуда все про электричество знаешь?– тихо спросил Коля.
– «Науку и жизнь» иногда читаю, там много познавательного пишут…
– У меня отец тоже много журналов выписывает, особенно медицинских, но мне больше нравится про природу…
– Коля, ты лучше скажи, вы в эти выходные на дачу собираетесь?
– В следующую субботу.
– Слушай, а возьмите меня с собой…
– Поехали конечно… Серега, погнали в столовку, сегодня молоко дают…
Самая крепкая дружба зарождается в детстве, потому что она чиста и бескорыстна. Я смотрел на худенького Кольку, и думал о том, как он надломился после гибели отца. И как дальнейшая жизнь парнишки пошла наперекосяк. Коля женился в тридцать лет на Кристине, женщине много старше себя. Ее родители оказались поволжскими немцами и вскоре уехали в Германию, а через год переманили и дочь с зятем. Коля так и не смог устроится по специальности инженером-топогеодезистом (наши дипломы в Германии почти все недействительны) и устроится подсобным рабочим на стройке. Кристина с головой ушла в политику и наотрез отказалась рожать. Семейная жизнь вскоре начала трещать по швам. Коля начал закладывать за воротник и однажды, на 9 мая, пьяный залез по пожарной лестнице на здание администрации в Кельне и водрузил на флагшток красный советский флаг.
После этого случая он шесть месяцев отсидел в исправительной колонии. Кристина подала на развод. Что случилось дальше я не знал, Коля перестал звонить два года назад и я тоже не мог дозвонится по старому номеру… Но сейчас со мной сидел двенадцатилетний худенький Коля, которому я мог помочь…
Мы выпили в столовой по два стакана молока. Коля убежал в кабинет, полистать учебник, он предчувствовал, что сегодня его обязательно спросят. А мы с Витькой побежали на футбольное поле. Вскоре меня отозвал в сторону лопоухий Петя Гапонов из параллельного класса:
– Кузнецов! Меня просили тебя привести.
– Кто просил?
– Тебя ждут возле калитки. Трое. Один взрослый совсем.
Витек нахмурился.
– Это Баркас, похоже, с друзьями. А у нас еще два урока. Ничего, Серый, через черный ход уйдем!
– Я что, бегать от них буду? Пойдем, Петька…
Виктор от изумления вскинул брови:
– Ты че, Серега… совсем с дубу совсем рухнул? Они же грохнут тебя!
– Прорвемся, Витек…
Петя Гапонов повел меня к школьной калитке, будто пленного немца, а Витька что-то пробурчал под нос и побежал к мастерским…
Глава 4
Трое парней сидели на металлическом бордюре, возле калитки. Они затаились будто волки, поджидающие добычу. Как только Петя Гапонов меня привел, он кивнул Баркасу и быстро направился к школе.
Баркас привстал и звонко щелкнул костяшками на кулаках. Второй парень, в тельняшке под курткой, недобро ухмылялся, надвинув кепку почти на глаза. А вот третий, похоже, за главаря. Лет семнадцати, худощавый, с синими от татуировок руками и колючим взглядом. Блатной. Пожалуй, он самый опасный из всей троицы. Нужно быть начеку.
Я заметил на скуле Баркаса большой фиолетовый синяк.
– А ты че, щегол, вчера ноги быстро нарезал? Думал что, тебе все с рук сойдет? Решил «красносельского» отмудохал и «король» теперь на районе? – Баркас был на взводе.