– Да нет, все хорошо. Просто плохо спала.

Так я отвечала практически каждый день.

Усталость была видна в моих синяках под глазами, тревожность – в сухих покусанных губах. Мои приемы пищи уменьшались как в частоте, так и в объеме: об этом можно было догадаться по моей бледности и исхудалости. Мне совсем не хотелось есть, иногда я забывала о еде, а иногда мне становилось плохо от нее – так сильно я переживала.

– Милая, съешь хотя бы еще один кусочек хлеба, – уговаривала меня мама.

– Мамуля, честно, я уже не могу, я наелась.

– Ты так себя доведешь, это не дело! Меня волнует твое здоровье, смотри, как ты исхудала за последнее время!

– Хорошо, я съем кусочек.

Хотелось бы упомянуть и о том, что изменение моего внешнего вида в худшую сторону также повлияло на мое настроение. Я стала еще меньше нравиться себе. Каждый раз, когда я проходила мимо зеркала, внутри возникало чувство отвращения к своему отражению.

Практически каждую секунду своего времени я думала про все, что связано с моим сценарием. Хотелось продумать каждую мелочь. Я настолько погрузилась в работу, что практически забылась во времени. Так прошел месяц. Мой организм был на пределе, но голова работала.

Наконец, настал день выступления.

Оказывается, жизнь так же готовила для меня свой сценарий.

– Думаю, вам надо будет прийти сегодня пораньше, чтоб занять места, – сказала я и взяла кусочек хлеба со стола.

Проснулась я в приподнятом настроении, что удивило мою семью: они считали, что в день выступления я буду сама не своя. Но почему-то мне было так спокойно, казалось, что меня ничего не пугает и все будет хорошо.

Кто же знал, что это было затишье перед бурей…

Мы завтракали с сестрой и папой. Мама была на ночном дежурстве в больнице.

– А ты не сможешь попросить организаторов занять нам места получше? – спросила Элен.

– Я попробую, но не уверена, что получится, – я пожала плечами. – Папа, во сколько ты сегодня освободишься?

– В шесть вечера, – он улыбнулся мне, – я как раз успею, не переживай.

– Я и не переживаю, – произнесла я и сделала паузу. Это говорю я?

Сестра с отцом посмотрел на меня с удивлением.

– Мари, все хорошо?

Теперь я начала переживать.

– Не знаю… – растерянно оглянулась я по сторонам.

Папа подошел и обнял мое лицо руками.

– Мари, мы видели, как ты готовилась к этому мероприятию, ты отдала всю себя настолько, насколько это возможно. Вы отлично выступите, я уверен. Мы все уверены.

– Да, все пройдет отлично! – присоединилась сестра. – Как может пойти что-то не так, если ты днями и ночами не спала, чтоб все организовать, и о каждой мелочи подумала.

– Да… – неуверенно произнесла я. Мне было непонятно свое состояние. – Все будет хорошо, – уверенней сказала я.

– Вот и отлично! – обрадовался папа и обнял меня.

Высвободившись из объятий, я сказала:

– Да, еще хотела сказать: после выступления не ждите меня, мы с группой будет праздновать наш успех… или провал, – я улыбнулась.

– Как ты доберешься домой? Тебя встретить? – спросил папа.

– Меня проводит Саймон, – ответила я и заметила взгляд сестры – она хитро улыбалась.

– Хорошо. Ну что ж, девочки, я пойду. Работа не ждет.

Отец вышел из комнаты, и сестра тут же подсела ко мне с вопросами.

– Так ты все-таки ответила Саймону?

– Что? Нет! И ты уже знаешь мое мнение на этот счет.

– Но он же собирается тебя провожать!

– И что? Это вовсе не значит, что я согласна быть с ним. Мы же друзья, и его чувства этого не изменили.

– Ну не знаю…

– Элен, я не чувствую к нему ничего, отношусь к нему с теплом, но как к брату. Мы все-таки с детства вместе, понимаешь? И он об этом знает. Мы друзья, и это нормально.