– Знаешь, мне больно об этом говорить. Такое ощущение, будто я их совсем не люблю и не уважаю. А на самом деле все наоборот, ты знаешь, я их безмерно люблю. От этого и больнее.

Я понимала ее. Так и бывает: самые дорогие нам люди причиняют больше всего боли, может, неосознанно, но все же это происходит. Эмити было больно даже от того, что она говорит что-то нелестное в адрес своих родителей. Я не сомневалась, что ночью перед сном она будет ругать себя за это.

– Мне должно становиться лучше от того, что я тебе все это рассказываю? – Подруга взглянула на меня с вопросом в глазах.

– В идеале – да, но, зная тебя, сомневаюсь, что тебе становится легче. – Я погладила ее по волосам.

– Да… – вздохнула она. – Мне становится только хуже. Мое ужасное чувство вины не дает мне жить: у меня ощущение, будто я предаю родителей, рассказывая тебе о них в таком ключе.

Бедная моя девочка…

– Знаешь, а ведь я раньше боготворила их. Наверное, поэтому так ненавидела себя, стоило мне допустить маленькую оплошность, я винила себя. Родители не ругали, могли поговорить со мной, но не ругали. А я себя всем сердцем ненавидела, потому что считала, что ужасно подвожу родителей, что я отвратительная дочь и они, конечно, заслуживают лучшего. Не знаю, почему так происходило. – Она закрыла лицо руками. – Я их правда очень люблю, но мне сложно с ними. Они сделали для меня все возможное, но их взгляды, сформированные общественным мнением и правилами, которые устанавливали их же родители… мне очень сложно с этим смириться. Да я и не хочу с этим мириться, потому что буду несчастна, если буду жить по их правилам.

Эми замолчала. Она будто обдумывала что-то. Ее глаза бегали по комнате, будто пытались найти ответ следующий вопрос, который она задала:

– А что мне делать?

У меня не было ответа на этот вопрос. Я не видела выхода. Она слишком любила родителей, чтоб ограничивать с ними общение. Но иногда это общение выводило ее из строя на недели, в такие моменты я старалась чаще ее приглашать к себе, чтоб она отвлекалась хотя бы на время, это помогало лишь на период, когда Эми была у меня. Она была слишком сильной, чтоб сломаться, но каждый раз, когда происходило то, что делало ей больно, в ней происходили перемены. Менялась она и сама и больше не становилась прежней.

Раньше Эмити имела огромные запасы терпения по отношению к людям. Сейчас я вижу, что она поменялась, потому что жизнь показала ей не лучшую свою сторону. Каждый раз, когда подруга испытывала боль, в ней возникала обида, которая затем превращалась в ненависть – больше к себе, чем к кому-то. А все потому, что она никого никогда не могла винить, всем придумывала оправдание. Эмити просто винила обстоятельства. Ей не на ком было выместить гнев, поэтому он пожирал ее изнутри. Да, она стала сильной, невероятно сильной, но от этого она не была счастливее. Со временем ее запасы терпения уменьшились: у нее больше не было желания все всем прощать. Но сердце все равно старалось понять всех и каждого, а это отнимало немало сил.

Я верю, что когда-то, когда у нее все наладится – уверена, что так и будет – Эмити будет по-настоящему счастлива.

– Знаешь, я безмерно благодарна судьбе, которая свела нас с тобой. -

Я убрала ее волосы с лица—

Я благодарна ей, потому что мне так повезло с такой подругой: ты невероятная, – с восхищением сказала я. – Невероятно сильный, невероятно смелый, невероятно светлый и любящий человек.

На глазах подруги заблестели слезы.

– Все твои качества и не перечислишь. Просто знай, что ты заставляешь собой восхищаться, правда.

– Зачем это все нужно, если я не могу найти общий язык с родителями? – всхлипнула Эмити.