– Мы можем войти в дом? – попросила сестра.

– Конечно. Входите.

Вслед за хозяйкой, мы вошли в уютное фермерское жилище, прошли по уютному коридору из дерева, выкрашенного в теплые светлые тона, в гостиную, где по вечерам, особенно в холодную погоду, весело потрескивают горящие в широком камине, сложенном из камня, сухие бревна. В центре гостиной расположен деревянный стол, вокруг которого выстроились стулья. На стене я увидел любопытную картину – не помню такую у Хойдов. Видимо, приобрели на одной из самых последних ярмарок, когда купцы из соседних поселений и даже из города прибыли на торговый обмен. У кого-то из них наверняка удалось выменять картину. На ней изображение фигуры человека на фоне то ли утреннего, то ли вечернего моря, но на горизонте диск Солнца. Волны бьются о каменистый берег этого гигантского водоема. Но, самое примечательное на причудливом полотне – это загадочная, даже жуткая фигура странной формы, напоминающей человека, но только с непропорционально громадной головой. Руки, если то руки, опущены в воду. Лица не видно совсем. Это существо как будто выбирается на берег из морских просторов. По крайней мере, такое ощущение сложилось, исходя из увиденного. Спрашивать, где Хойды добыли сие любопытное творение, я не стал.

Мы сели вокруг деревянного стола. Хилда принялась рассказывать, не стараясь скрывать ничего. Фермерша слушала внимательно, пару раз сдвинув соломенную шляпу на голове во время рассказа. Я слушал тоже. Но где Ирма? Я бы хотел сказать слова прощания. Не хотелось бы уходить, не увидевшись в последний раз и не объяснившись лично.

– Мы хотим попросить пару лошадей, – озвучила просьбу в самом конце Хилда. – Мы непременно вернем их, как только окажемся у границ леса на западе. Отпустим обратно, в целости и сохранности.

На несколько секунд Хедма Хойд задумалась. Я же бросил еще взгляд на картину, изображающую таинственное существо в воде – последний.

– Конечно, – наконец, ответила женщина. – Берите. Но я хочу спросить, вы уверены в том, что вам это по силам?

– Да, – сказала Хилда.

– Я бы могла попытаться уговорить вас остаться дома. Не рисковать своими жизнями. Но не стану. Это ваш выбор. Это ваша судьба и ваш долг. Я могу подарить этих лошадей вам, если пожелаете.

– Нет, – покачала сестра головой. – Мы не хотим подвергать животных опасности. Они должны вернуться на ферму.

– Хорошо, – кивнула Хедма. – Пусть будет так.

Когда мы все поднялись из-за стола, чтобы направиться к конюшням и взять пару крепких скакунов, на которых нам предстоит добраться до леса, в дом, наконец, вошла Ирма. Девушка замерла на пороге, едва увидев нас.

– Они уходят, – сказала ее мать. – Но ты успела, чтобы попрощаться.

Я мог буквально прочитать мысли Ирмы по тому, как изменилось выражение ее глаз. Только Хилда попрощалась. Я не успел, так как Ирма умчалась на второй этаж по лестнице, даже не дав мне произнести единого слова. Я смотрел на лестницу. Думал, подниматься мне следом или нет. Я едва слышно вздохнул и направился к выходу.

Конюшня за домом, в нескольких метрах от светло-оранжевого амбара. Говорят, краску добывают из особых высоких деревьев, что растут на склонах гор. Это необычные деревья, в их ветвях, как в человеческих венах кровь, протекает особое вещество с необычным цветом.

Хедма дала нам с Хилдой пару крепких породистых лошадей. Рыжую лощадь звали Андора. Темная носила имя Рея. Я помню Андору и Рею совсем еще юными лошадками. Но теперь животные выросли, окрепли, но не забыли о нас с Хилдой. Как и мы о них не забыли.

– Они знают дорогу домой, – сказала Хедма Хойд. – Смогут вернуться. Удачи вам. Надеюсь, у вас получится. Вы справитесь.