Июнь сменился июлем. Под конец месяца я закончила последний рассказ, написала в этом году шесть. Не самый лучший мой результат, но всё же, учитывая события лета, я была удивлена, что смогла закончить последний из них. Ждала начала сбора урожаев, чувствовала огромную необходимость физической работы – не думать ни о чем, только собирать.

В конце июля Сафия сообщила мне, что закончила рисовать. Выставка должна начаться восьмого августа и ее картины пробудут в галереи до октября, после их сменят картинами другого художника. Сафия выберет несколько своих работ, которые посчитает лучшими и их повесят в музее, где хранятся картины и скульптуры всего времени существования этой традиции.

От этого момента Сафия ходила в мастерскую изредка, только посмотреть на свои работы, еще раз и убедиться, что всё нормально. Мы стали проводить больше времени вместе, так как закончили свои дела, а на сборы нас еще не пригласили. Сафия попросила меня прочесть ей мои рассказы. Обычно я не разрешаю ей этого, предпочитаю, чтобы она прочла их уже после издания, в книге, но в этом году решила ей уступить, не знаю почему. Может из-за последних переживаний. Поэтому каждый вечер, в плоть до восьмого августа я читала ей вслух, пока мы сидели на лавочке у дома и пили холодный квас.

Сафия слушала меня внимательно, не перебивала. Хвалила каждый рассказ, смеялась и пару раз всплакнула. Я была безумно рада и чувствовала себя в эти дни замечательно. Даже перестала вспоминать о блондине, оставив его в прошлом.

Летние вечера согревали мое тело, а наши посиделки согревали мою душу. Моя благодарность к сестре была так велика, что я решила для себя больше не обижаться на нее за отстраненность. Даже если в ноябре она снова будет пропадать в мастерской, я это пойму и приму.

«Но ночами там сидеть ей уже не позволю».

Когда до выставки оставалось два дня, Сафия предложила мне навестить тетю Диану. У них в гостях она была в последний раз весной, уже давно, и, как сама мне сказала, поняла, что пришла пора нагнать задолженные встречи.

Сейчас в огородах было много работы, но мы знали, что в обеденное время, когда августовское солнце пекло, многие сидели по домам, поэтому к двум часам дня мы отправились к дому тети.

Возле двора нас, как всегда, встретила Шайна, а вместе с ней и Фаиз, молодой мужчина, не высокого роста и крепкого телосложения. Торс его был оголен, и мы могли увидеть, как сильно он загорел. Его черные волосы были спрятаны за кепкой, которую он снял при виде нас.

– О, привет. Какие люди, Сафия. Не видел тебя сто лет, – он подошел к нам и пожал нам руки.

– Привет Фаиз. Да, в этом году было много работы.

– Наслышан. Восьмого августа жди меня в галерее.

– Обязательно.

Они улыбнулись друг другу, и Фаиз повел нас в дом, сообщив, что его мама приготовила эчпочмаки4. От этого слова у меня заурчало в животе. Обожаю эчпочмаки тети Дианы.

– Ох, давно их не ела, – призналась Сафия, и я увидела в ее взгляде то же удовлетворение, что было и у меня.

Мы прошли в столовую, которая находилась при кухне и использовалась только когда в доме было много людей. Там сейчас никого не было, но было слышно, как на кухне гремит посуда. Фаиз прошел туда и позвал маму выйти к нам.

– Сафия! – воскликнула тетя Диана. – Думала уже не увидеть тебя до выставки. Молодец, что зашла с сестрой.

– Да, я малость заработалась, – Сафия явно смутилась.

– Ничего, садитесь девочки, будем обедать, – тетя Диана улыбнулась Сафии и обняла ее одной рукой за плечо. – Фаиз, позови Алину и Дамиру, они еще не обедали. Элиа, можешь сходить с ним, девочки сейчас у лошадей, думаю тебе стоит посмотреть.