– Вы химик Ухов? – спросил он.

– Да, это я… – я слегка замешкался, но тут же уяснил для себя, что к таким людям обязательно нужно добавлять слово «товарищ» – Я Ухов, товарищ Урицкий.

– Я слушаю вас. У вас ко мне дело? – он слегка покривил губами и поправил свое пенсне на переносице.

– Товарищ Урицкий! – отчеканил я – мне очень нужна ваша помощь. Я работаю в лаборатории на Васильевском острове. Мы тестируем и создаем новые лекарства. Но, в последнее время финансирование лаборатории сократилось до такой степени, что я не знаю, как дальше существовать.

– И что же вы хотите от меня? Деньги? Так ведь я не банк.

– Товарищ Урицкий, вы в Петрограде очень известный и влиятельный человек. Да не только в Петрограде, но и в ЦК партии. Вы на хорошем счету у Ленина…

– Это значит, что я должен звонить сейчас в Москву Ленину? – прервал он меня – и просить его, чтобы он помог какому-то химику Ухову?

Я забыл сказать, что на момент моей встречи с Урицким все Советское правительство уже перебралось в Москву.

– Нет, но…

– Товарищ Ухов, какой у вас послужной список?

– В каком смысле?

– Ну, чем вы занимались, где служили, что сделали? Я о вас ничего не слышал. Я не могу вот так сразу ходатайствовать за неизвестного мне человека.

Я задумался. Не сразу, но решил начать с учебы.

– Я закончил Военно-медицинскую академию. Потом защитил диссертацию по теме антидепрессантов. Работал провизором. Потом мне поступило очень выгодное предложение работать совместно с профессором Спицыным…

– Подождите! Спицын? – задумался Урицкий – фамилия знакомая. Это не тот ли пройдоха, что крутился среди питерских и московских банкиров и предпринимателей, называя себя ученым?

– Почему пройдоха? – мягко спросил я – Константин Григорьевич Спицын – известный ученый, химик…

– Все они такие – проходимцы! Называют себя учеными, а на самом деле хотят лишь карманы свои набить – он снова поправил пенсне и внимательно посмотрел на меня – продолжайте!

– Дело в том, что совместная работа со Спицыным продолжалась вплоть до его смерти. Совместно мы создали много лекарств. В основном, это лекарства для душевно больных. Моей главной работой считаю исследование головного мозга на психическое состояние человека.

– Интересно, интересно – он постучал костяшками пальцев по столу – и что же, вы предлагаете мне вместо того, чтобы заниматься выявлением контрреволюционеров и саботажников, искать вам средства для продолжения ваших исследований? Это не ко мне. Это вам нужно в Петросовет к Зиновьеву. Но, уверяю вас, товарищ Зиновьев не откликнется на вашу просьбу. Ему не до этого сейчас. Со стороны Финляндии и Эстонии возможны вражеские силы с наступлением на Петроград. Нужно защищать город. Кроме того, город нуждается в продовольствии. Знаете об этом? Лучше напишите письмо в Моссовет Ногину. Если он рассмотрит его, то ваша просьба пойдет далее по инстанциям. А там, глядишь, и что-нибудь получится.

Я был обескуражен его ответом. Я полагал, что сейчас он мне скажет: «Аудиенция закончена», и я уйду прочь. Но Урицкий, как будто бы моментально изменился.

– Товарищ ученый! – бодро сказал он – по правде говоря, вы мне симпатичны. Я вижу, по глазам, что вы обескуражены. Хорошо, я готов вам посодействовать. Я поговорю с одним питерским профессором с кафедры анатомии. Если ему будет интересно, то постараюсь что-нибудь сделать для вас. Хотя, это лишняя забота для меня. Предоставьте в письменном виде ваш послужной список, чтобы этот профессор смог ознакомиться с ним.

– Конечно, конечно! – ответил я.

– Секретарю оставьте его. Запечатайте в конверт, мне передадут. А где-нибудь через месяц – полтора мы с вами снова встретимся. Вы член партии большевиков?