– Почему не потеряешь? – с интересом спросила Мари.

– Когда я умру, то: либо я исчезну вообще, либо появлюсь перед высшим судом. В первом случае, от жизни по правилам я получу лишь добрую память современников, а во втором от праведной жизни перед высшим судом я предстану каким—никаким, но праведником.

– Любопытно.

– Скорее логично. Продолжим дальше, – сказал Михаил Александрович, оживляясь, – Сейчас люди, судящие о религии, в своем большинстве, не имеют о ней ни малейшего представления. Происходит это либо из-за их тупого взгляда на мир, лишенного желания анализировать и рассуждать. Любо потому, что эти люди когда—то хотели «войти» в религию, но были повернуты обратно…

– То есть? – Мари по необъяснимой причине жадно слушала эти слова.

– Я называю это «проблема бабулек» (конечно же, я утрирую). Есть люди, считающие себя святыми, и поучающие всех остальных, которые в первый раз посетили церковь. При этом проблемные бабули сами мало чего знают. Примерно на моем уровне познания богословия…

– Но от чего такие выводы? Сам же говорил, что не веришь…

– У меня был случай, – продолжил прокурор. – Однажды в церкви, когда я ходил туда с народом, было очень душно и жарко. И одному маленькому мальчику стало плохо. Сопровождающая бабушка начала лихорадочно его крестить. Я же предложил вывести его на воздух. И знаешь, не все те люди, с которыми мне приходилось работать, смотрели на меня таким взглядом, как эта бабулька и ее «единомышленники». Потом я рассказал эту историю митрополиту, и он, расстроено, согласился с тем, что люди плохо ориентируются в церковных вопросах, придавая им слишком большую значимость.

– И все же я считаю, что церковь это бизнес, – ввернула Мари. Божесов подозрительно и даже снисходительно взглянул на нее.

– Ну, во—первых, бизнес происходит не во всех религиях. А во—вторых, по отношению к Русской Церкви подобные аргументы стали уже стереотипными! Конечно, может быть и попадаются предприимчивые священники, но, в своем подавляющем большинстве, прихожан никто насильно не обирает. Они сами платят за услуги, оказываемые церковью. С другой стороны, есть услуги, заходящие за рамки разумного, но скорее всего это происходит от отсутствия истинного духовного воспитания как у священников, так и у тех, кто просит оказывать такие услуги. Конечно же, сравнивая внешние показатели, можно смело сказать, что церкви богаты, а архиереи и патриархи одеваются роскошно! Но в этом есть доля традиций, измененных и подогнанных под вкусы действующих управляющих… К тому же, пожертвованиями паствы на мерседес не соберешь, тут спонсор нужен. Но вокруг всего этого не стоит забывать о мистическом значении религии…

– Тем не менее, как замечала я, к религии относятся с каким—то отвращением.

– Ты видела когда—нибудь, в русскоговорящих странах, атеиста, который бы уважал религии? Нет таких! Мне не встречались! Все атеисты, в подавляющем большинстве, кричат на каждом углу, что религия уничтожает личность, убивает свободу, или обирает народ. И приводят множество аргументов. Как раз о церковных поборах и даже о крещении. Считают, что нельзя крестить детей в младенческом возрасте, что это умаляет их права на самоопределение. Но кто мешает этим детям отказаться от веры позже? Тем более, что религия сама говорит о самоопределении. Поэтому все слова подобного рода – демагогия. Кстати, атеисты тоже не едины. Атеизм нельзя назвать религией, ибо атеист протестует против доминирующей в своей стране религии. Конечно, у церкви есть проблемы с духовным воспитанием своих прихожан, в отсутствие наглядных и понятных пособий. А у общества есть проблема с резким негативным настроем против церкви. К слову, подобное отношение нарушает права человека, за которые сейчас все так воюют. Но, безусловно, Церкви нужны реформы, но и людей стоит перевоспитывать.