Испытывая только радость от недавнего спора с сотрудниками, Михаил Александрович без малейших колебаний быстро открыл дверь в номер герцогини.

– Добрый день, Ваша светлость, – не обращая внимания на недоумение «светлости» и ее переводчицы, произнес Божесов. – Как ваши дела?

Переводчица первая очнулась после входа губернатора и перешла к исполнению своих прямых обязанностей.

– Господин губернатор, – обратилась через переводчицу герцогиня, – Ваш визит носит какие—то определенные цели?

– Нет, просто пришел поздороваться, – спокойно сказал Михаил Александрович.

– Мы рады приветствовать Вас, – услужливо произнесла переводчица.

– Вы не поняли, – улыбнулся губернатор. – Это специфический русский юмор.

Герцогиня ехидно сморщилась, принимая шутку.

– На самом деле я пришел поговорить об ожерелье…

– Ваш прокурор уже расспросил нас о всех подробностях… И это было довольно грубо…

– Я приношу свои извинения за поведение моего прокурора, но в его оправдание скажу, что он не привык общаться с истинными аристократами.

– Мы принимаем извинения и готовы ответить на все Ваши вопросы.

– У меня только один.

– Пожалуйста…

– В день открытия выставки вы прибыли с опозданием. По какой конкретно причине?

– Если мы не ошибаемся, то на дороге произошел какой—то несчастный случай с черным мерседесом, но, к сожалению, мы не знаем подробностей.

– Все равно огромное вам спасибо, – поспешил раскланяться губернатор, жалея о потерянном времени.

Выходя из номера, он столкнулся с сотрудником МИД, который сопровождал герцогиню.

– Михаил Александрович, добрый день, – поздоровался тот.

– Вот вы-то мне и нужны!

– Я к вашим услугам, – скромно произнес Максим Дмитриевич.

– Вы помните, почему герцогиня опоздала?

– Да, конечно. На дороге произошла авария, и движение остановилось. Если я не ошибаюсь, такая же машина у прокурора Лимска… Но я ехал в машине племянника герцогини, поэтому, может быть, ошибаюсь… Надеюсь, я вам помог?

– Вполне. Спасибо, Максим Дмитриевич. Кстати, приходите завтра к шести в приемную администрации, вместе с герцогиней, племянником и переводчицей.

– С удовольствием, до завтра.

– Угу…

На этом разговоре череда неожиданных встреч не прекратилась. Уже на выходе из отеля Михаилу Александровичу повстречался племянник герцогини.

– Доброго времени суток, Рафаэль, – неожиданно для Рафаэля остановил его Божесов. – Нам с вами доводилось встречаться, но мы не были знакомы. Я губернатор этой области, Михаил… А вы племянник герцогини Кервинской, как я уже говорил, Рафаэль. И, по—моему, вы говорите по—русски, не так ли?

– Совершенно верно, правда мне больше нравится, когда меня называют князь Рафаэль, – сухо ответил князь, подтверждая свое знание русского.

– Какое прекрасное знание нашего скромного языка, – притворно восхищался губернатор. – Откуда такие навыки?

– У меня был хороший учитель, – все так же сухо отвечал князь. – Я его нанял для общения с одной девушкой, впрочем, это неважно. Все было зря, – в последних словах слышалось меньше сухости и больше тоски.

– Вам тяжело об этом говорить? – поинтересовался губернатор с участием.

– Вам какое дело? – опасливо спросил Рафаэль.

– Я дипломированный психолог, и очень отзывчивый и понимающий человек, – соврал (а может быть нет) Михаил Александрович. – И вообще, мне иногда кажется, что я мог бы быть священником.

– Правда?

– Разумеется! Давайте мы с вами побеседуем, где—нибудь в тихом месте.

– Вы, Михаил, хороший человек, – через полчаса, доверительным тоном сказал князь. – У нас принято считать, что русские чиновники не умеют говорить и постоянно воруют!

– Предполагаю, что такие есть даже у вас, Рафаэль.