Статуй становилось все больше. Большинство изображало людей, стоящих уверенно в героических позах. Они были облачены в странноватые военные одежды, у каждого при себе была шпага, меч, кистень или булава. Нередко они изображались стоящими на голове какого-нибудь жуткого монстра. Одна из скульптур была совсем чудной: на ней был высечен низкорослый человек с непропорционально короткими и тонкими ногами, в руках он держал рогатку, а за спиной висела огромная вилка. Головы у него не было, а камень на шее был неровно обломан. Игор посмотрел вокруг, надеясь отыскать её в кустах, но безуспешно.

Особняком, на отдельных площадках стояли скульптуры ланнов. Одного он узнал сразу – это был Самвона. Горделивый волк, стоящий прямо, на двух ногах. Игор вновь вспомнил лицо испуганного юноши, сокрытое под маской зверя и полные обиды глаза. В глазах этой статуи был покой.

Прочие статуи ланнов были необычайно отвратительными, изображавшими уродливых существ с огромными не то клювами, то не головами. У кого-то было несколько рук, кто-то стоял на птичьих ногах или лежал бесформенной кучей. С огромным удивлением Игор обнаружил статую кота, вылизывающего зад. Тот сидел на постаменте, высоко задрав ногу и погрузив голову в каменную шерсть.

Все это вызывало улыбку, но никак не вязалось с рассказами о могучих созданиях, сокрушивших в три дня целое людское воинство. Словно, это была ирония. Весь сад иронии.

Статуи остались позади, зародив в душе странное, пока неясное ощущение. Под ногами вновь зашуршала земля, а тропа сузилась и вытянулась прямая как стрела. Игор шагал бодро, стараясь наслаждаться тишиной леса и редкими теплыми лучами солнца, пока не увидел серебряный блеск вдали, справа.

– Озеро! – воскликнул он. – Здесь, на карте было озеро!

Он смело свернул с тропы, чувствуя в сердце небывалый подъем, и начал спускаться вниз, весело прыгая через камни и поваленные деревья. Но что-то его настораживало, чего-то здесь не хватало. Он остановился, огляделся и обнаружил, что на земле нет жухлых осенних листьев. Конечно, откуда им тут взяться, но видеть это было необычайно странно. Только камни, поросшие сизым и зеленым мхом, да древесная труха. Он ощутил себя человеком всю жизнь прожившим на одном конце континента и вдруг посетившим другой и впервые увидевшим…

– Континент!

От неожиданности он чуть не упал, неловко ступив, запнувшись о собственную мысль. В памяти вновь сверкнуло воспоминание. Сверкнуло и тут же поспешно растворилось, как призрак в тумане. Игор сильно сжал голову руками и зажмурился, стараясь не потерять его. Но как же быстро оно ускользало!

«Как сон на утро, после пробуждения…» – вспомнил он слова привратника.

Он хватался за тающее воспоминание, выуживая из него нити образов. Горы, цветы, белые низкие дома с крышами цвета охры, волны бьются о невысокие скалы, а потом стужа и метели, и снег валит огромными тяжелыми хлопьями, падает на покосившийся забор из гнилых жердей. Из старых черных жердей! Валит снег на землю… Крупный снег… Снег… На землю валит снег.

«Континент! Континент! Континент…» – твердил он у себя в голове, но слово это больше не будоражило его память.

– Да будь все проклято! – со злостью воскликнул он, но ему не отозвалось даже эхо.

Постояв немного на месте и борясь с неожиданным приступом гнева, он поднял взгляд на озеро, которое уже проглядывалось сквозь серый частокол. Его серебряный блеск был столь ярок, что оставлял в глазах жженые пятна, а воздух, тянувшийся от него, пах прохладой и осенью. Горько вздохнув и злобно хуля весь этот мир с его вороватыми законами и принципами, он спустился вниз.