– Вы хотите сказать, что он был мошенником? – спросил я.

– Нет, я не это имел в виду. Ловчил – да, но не жульничал. Никогда не нарушал законы. Но он был из тех людей, которые придумывают всевозможные способы, как обойти закон. Таким способом он сорвал большой куш и в этой, последней войне, хотя и был уже старым. Ни одно его дело не было нелегальным, но как только он брался за него, приходилось принимать новый закон, если вы меня понимаете. Однако к этому времени он уже переходил к следующему делу.

– Он выглядит не слишком привлекательным персонажем, – заметил я.

– Как ни странно, он был привлекательным. Личность, знаете ли. И это чувствовалось. На вид ничего особенного – просто уродливый человечек, похожий на гнома, но магнетически притягательный, его всегда любили женщины.

– Он заключил потрясающе удачный брак, – сказал отец. – Женился на дочери деревенского помещика, представителя земельной аристократии.

Я удивленно поднял брови:

– Деньги?

Старик покачал головой.

– Нет, это был брак по любви. Она познакомилась с ним, договариваясь насчет обслуживания свадьбы подруги, и влюбилась в него. Ее родители встали на дыбы, но она твердо решила его заполучить. Говорю вам, у этого человека было обаяние; нечто экзотичное и динамичное, что ей нравилось. Ей было смертельно скучно в своем кругу.

– И брак был счастливым?

– Он был счастливым, как ни странно. Конечно, их друзья между собой не общались (то было время, когда деньги еще не смели классовые различия), но их это, по-видимому, не волновало. Они обходились без друзей. Он построил довольно нелепый дом в Суинли Дине, и они жили там и родили восемь детей.

– Вот уж воистину семейная хроника.

– Старый Леонидис проявил мудрость, выбрав Суинли Дин. Тогда этот район только начинал входить в моду. Второе и третье поля для гольфа еще не были построены. Там обитали «старожилы», страстно влюбленные в свои садики, которым нравилась миссис Леонидис, и богачи из Сити, которые хотели подружиться с мистером Леонидисом, так что супружеская пара имела возможность выбирать своих знакомых. Они были совершенно счастливы, мне кажется, пока она не умерла от пневмонии в тысяча девятьсот пятом году.

– И оставила его с восемью детьми?

– Один ребенок умер в младенчестве. Двое из его сыновей погибли на войне. Одна дочь вышла замуж, уехала в Австралию и там умерла. Незамужняя дочь погибла в автомобильной аварии. Другая умерла год или два назад. В живых остались двое: старший сын, Роджер, женатый, но бездетный, и Филипп, женатый на известной актрисе; у последнего трое детей – твоя София, Юстас и Джозефина.

– И все они живут в… как их там – «Трех фронтонах»?

– Да. Дом Роджера Леонидиса разбомбили в начале войны. Филипп с семьей жили с отцом с тридцать седьмого года. И есть престарелая тетушка, мисс де Хевиленд, сестра первой миссис Леонидис. Очевидно, она всегда ненавидела своего зятя, но когда умерла ее сестра, сочла своим долгом принять его предложение переселиться к нему и воспитывать детей.

– Мисс де Хевиленд ревностно исполняет свои обязанности, – вставил старший инспектор. – Но она не из тех, кто меняет свое мнение о людях. Она никогда не одобряла Леонидиса и его методы…

– Ну, – сказал я, – похоже, это хорошая, большая семья. И кто, по-вашему мнению, его убил?

Тавернер покачал головой.

– Слишком рано, – сказал он, – слишком рано об этом говорить.

– Бросьте, Тавернер, – возразил я. – Держу пари, вы считаете, что вам уже известно, кто это сделал. Мы же не в суде.

– Не в суде, – мрачно согласился старший инспектор. – И возможно, до суда это дело никогда не дойдет.